КАРТА САЙТА
  ПОИСК
полнотекстовый поиск
ФОРУМ ВИДЕО
ИГРЫ: НОВЫЕ    0-9 A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z А-В Г-З И-М Н-П Р-Я

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ РАССКАЗЫ

Автор материала:
Призрак
Опубликовано в журнале
«Лучшие компьютерные игры»
№5 (90) май 2009 , №6 (91) июнь 2009
вид для печати

Падение Красного Барона

Логово тестеров

18 февраля, 11:06 реального времени

— Слушайте! В наших владениях в данный момент творится две ерунды, особенно выделяющиеся своим идиотизмом, — наставительно произнес Ксенобайт. — Первое: кто-то пытался взломать мой аккаунт.

Программист обвел многозначительным взглядом свою аудиторию: перед ним стояли Кеша, Внучка и Мелисса. На лице Кеши мелькнуло выражение суеверного ужаса. Не имея способностей к программированию, рассеянный дизайнер относил власть Ксенобайта над скриптами и логами в разряд мистических сил, а потому это заявление было для него чем-то сродни далекому реву серебряного рога, которым Георгий Победоносец предупреждает дракона о том, что кого-то из рептилий ждет суровая нахлобучка.

— Меня удивляет не сам факт довольно пошлых потуг. Я не понимаю — зачем?! — доверительно сообщил Ксенобайт.

— Как это — зачем?! — поразилась Внучка. — Знаешь, аккаунт с административными правами — это такая штука... очень полезная в хозяйстве!

— А... — Ксенобайт с некоторым разочарованием оглядел Внучку. — Ну, видишь ли... Взломать пытаются не админский аккаунт. Ковыряют мою старую учетную запись с самым обычным персонажем. В общем, не похоже, чтобы человек это делал из корыстных побуждений, скорее... Да ладно, забудьте. Мелисса, ты, кажется, просила меня сигнализировать, если на сервере начнет происходить нечто странное?

Мелисса и Внучка тут же навострили уши.

— Кажется, — немного смущенно сообщил программист, — у нас завелась целая секта фетишистов-самоубийц.

— Э-э-э.. Нельзя ли подробнее? — озадаченно попросила Мелисса.

Ксенобайт развел руками и, чуть развернув монитор, быстро пробежался по клавишам. На экране показались столбики каких-то цифр.

— Недавно мне на глаза попалась интересная запись в логах, — начал программист. — Вот... Локация Кизякумы, недалеко от города Ыч-Кирдык.

Мелисса невольно хрюкнула. Ксенобайт наградил ее кислым взглядом:

— Это не я его так назвал! Это игроки его так окрестили!

В мире «Забытых перекрестков» была одна пикантная традиция. Подавляющее большинство географических и прочих названий местам, монстрам и предметам игроки придумывали сами. Существовала целая ветка на форуме, посвященная именованию. Первооткрыватели локаций или монстров радостно представляли там координаты или скриншоты своего открытия, после чего писали нечто вроде: «Засим я, Вася, нарекаю эту локацию Васиградом!» Потом, правда, все кому не лень предлагали свои варианты. Постепенно один из них сам собой приживался — его и вносили в общий каталог.

Вот так и локацию сначала назвали «Каракумы». Название всем понравилось, но нашелся какой-то гадостный всезнайка, заявивший, что слово «Каракум» переводится как «Черный песок». То, чем была покрыта локация, песком можно было назвать с большой натяжкой (вечная проблема отрисовки сыпучих ландшафтов), и уж каким — а черным грунт не был аж никак. Можете не сомневаться, игроки долго щеголяли знаниями древних языков, пытаясь подобрать адекватное название, в результате чего все остановились на нейтральном «Кизякумы», что в вольном переводе значило: «Неважный такой песочек у вас получился, господа разработчики».

Примерно таким же макаром единственный город локации, сначала обозванный «Уч-Кудук» («Замечательный оазис, украшенный тремя колодцами, пыльным сараем и пальмой»), превратился в «Ыч-Кирдык» («Много неприятностей»).

— Так вот, недалеко от Ыч-Кирдыка персонаж шел-шел... и умер. Не перебивай, Мелисса, оно и понятно — эка невидаль. Загвоздка в том, что, когда на тебя нападает монстр или другие игроки, ты крайне редко умираешь сразу. Разве что в тебя пальнут из РПГ, да и то... неважно. Дело в том, что подобный случай был не единственным: записи стояли рядом, поэтому и бросились в глаза. В течение десяти минут пять человек вот так же — шли-шли и умерли. На самом деле этому могло быть с десяток разумных объяснений, но мне стало любопытно, и я решил немного поковыряться в вопросе.

Ксенобайт сделал небольшую паузу, оглядывая слушателей. Кеша смотрел на него с мистическим обожанием: умение программиста подмечать закономерности в ползущих по экрану столбиках цифр поражало дизайнера. Мелисса глядела с выражением вежливой скуки, но искорки в глазах выдавали ее: она с нетерпением ждала, когда же он наконец перейдет к изложению сути. Что касается Внучки — у нее уже от любопытства подергивались косички.

— В общем, — не стал томить слушателей Ксенобайт, — когда я раскопал подробности, то аж крякнул. В течение получаса около десятка персонажей толпились на Ветробойном Утесе, развлекая себя тем, что время от времени прыгали с него вниз, обвязав себя перед этим кучей абсолютно непонятного мне хлама. Вниз — с полста метров, хватит, чтобы в полете анекдот рассказать, но эти попрыгунчики, кажется, соревновались, кто дальше прыгнет. Надо отдать должное: некоторые, прежде чем шмякнуться мордой в песок, преодолевали по горизонтали метров двести, что в некотором роде внушает уважение.

Мелисса на минуту задумалась, потом осторожно заявила:

— Э... Я не специалист в математике, но правильно ли я понимаю, что двести метров — это многовато? Это какой же пинок на старте надо получить?

— Вот именно, — мрачно кивнул Ксенобайт. — Кажется, дело пахнет каким-то багом. Так что если вы проведете «журналистское расследование» — я вам только спасибо скажу.

Мелисса сдержанно кивнула и, прихватив Внучку, отправилась обдумывать подробности будущего расследования. За ними увязался Кеша. Ксенобайт снова уткнулся в монитор с мельтешащими на нем столбиками цифр. Настроение было каким-то кислым.

Программиста раздражала подлая, как он считал, манера игроков выдумывать абсолютно умопомрачительные сочетания факторов в надежде поставить движок в тупик и получить хоть чуточку халявы. Или радостно завопить: мол, ага, админы — сапожники, такие глупые, не заметили, что, если обмотаться куском брезента, взять в руки по алюминиевой трубке со свалки, обмотать все это кусками веревки, а потом, разбежавшись, прыгнуть со скалы...

— Эй, Ксен! Не занят?

Программист вздрогнул, удивленно заморгал и обернулся. Он и не заметил, как в его закуток, отгороженный от остального офиса двумя шкафами и серверной стойкой, сунулся Банзай.

— А... Нет, не очень, так, думаю о всякой ерунде...

— А чего в серверную забрался?

— Да так, некоторые курьезы изучаю. Ладно, ты что-то хотел спросить?

— Ну да, хотя это скорее личное, — замялся Банзай. — Не хотел тебя беспокоить, но... Слушай... Ты не удалил тот свой, самый первый аккаунт?

— Тот, которым мы еще в Шелтервилле по крышам бегали? — рассеянно пожал плечами программист — Не, не удалил... Да я же его совсем недавно выводил, помнишь, под Новый год?

— Ну да, ну да... Слушай, дай своего инженера погонять, а?

Ксенобайт задумчиво уставился на Банзая, а потом с тихим щелчком у него случилось прозрение:

— Так это ты, старая гнида, пытался мой аккаунт взломать? — тихо и страшно проговорил программист, взвешивая в руке, точно булыжник, старый жесткий диск.

Кладбище Машин и Механизмов (КММ)

18 февраля, 11:34 реального времени

— Да говорю же тебе: просто не хотел беспокоить... Ты ведь им все равно не пользуешься, так? А мне бы...

— Ты мне зубы не заговаривай, — хмуро буркнул Ксенобайт.

Поначалу программист изрядно разозлился. Любой персонаж, даже совсем ненужный, был для него чем-то достаточно личным, как расческа или зубная щетка. Ладно бы кто другой, но Банзай должен был бы это понимать.

От немедленной расправы Банзая спасло лишь любопытство Ксенобайта: зачем старому аналитику потребовался его персонаж? Банзай начал юлить, бормоча что-то о проверке некоторых теорий относительно возможностей движка игры. Программист, чувствуя, что аналитик сконфужен неожиданным разоблачением, надавил, и Банзай сдался. Угрюмо цыкнув зубом, он махнул рукой в сторону машин: мол, полезли, все покажу.

Банзай настоял, чтобы Ксенобайт зашел в игру своим старым персонажем, что, впрочем, тут же вызвало некоторые неудобства. Ни высокого уровня, ни игровых ценностей, ни, что особо важно, транспорта у него не было. К его удивлению, Банзай подогнал к Шелтервилльской станции телепортации древний, покрытый ржавчиной и заплатками мотоцикл с коляской.

После прыжка им пришлось еще долго ехать, удаляясь от обитаемых мест. Ксенобайт угрюмо сидел в коляске, точно Наполеон на своем барабане, являя собой памятник поставленному на предохранитель возмездию.

Локация, куда в конечном счете Банзай привез программиста, была во многих отношениях весьма примечательна. Это была титаническая свалка военной техники. Разрезанные и спрессованные корпуса самолетов, машин, танков и даже кое-где кораблей покрывали локацию слоем, достигавшим двадцати–двадцати пяти метров. В этом месиве были свои равнины, холмы и долины, был абсолютно уникальный город, от которого остались только крыши: если же удавалось проникнуть внутрь, то, опускаясь этаж за этажом, можно было попасть в таинственный мир недр помойки.

Кроме всего прочего, локация была уникальна алгоритмом обновления. В отличие от прочих мест, где только что добытый ресурс можно было обнаружить чуть ли не на том же самом месте спустя минут десять–двадцать, грандиозная свалка, пафосно названная Кладбищем Машин и Механизмов, оставалась неизменной в течение месяца. Здесь можно было разведывать месторождения особо ценного хлама, бережно разрабатывать их, оборонять от врагов...

Чтобы ресурсы не истощались, раз в месяц в инженерной зоне админы генерировали несметную рать техники, почти все виды, присутствующие в игре. Потом вся эта армада взрывалась, корежилась и утрамбовывалась специальными бульдозерами. Получившееся крошево засыпалось в специальную форму, после чего полученная локация выбрасывалась в игру. Ландшафт, кроме некоторых ключевых точек, менялся до неузнаваемости, являя новые ресурсы взамен истощившихся месторождений.

Бригада тестеров несколько раз участвовала в обновлении КММ. Процесс был, что ни говори, веселый. Однако, к несказанной обиде разработчиков, все эти ухищрения остались невостребованными: игроки редко посещали Кладбище, несмотря на все его сокровища. И сейчас Ксенобайт, кажется, понимал — почему. Просто потому, что добираться до него было очень долго.

Банзай обустроил резиденцию на монолите старого авианосца, чья палуба торчала небольшим плоскогорьем, на метр или два возвышаясь над остальным хламом. На том месте, где у него когда-то была надстройка, сейчас был целый замок, собранный из пристроенных друг к другу дощатых сарайчиков. Въехав по пандусу на палубу, Банзай подогнал мотоцикл к надстройке и заглушил двигатель.

По всему было видно, что аналитик нервничает и не знает, с чего начать. Наконец, махнув рукой, он спросил:

— Ксен, вот ты мне как специалист скажи: насколько у «Забытых перекрестков» подробный движок?

— Вот настолько, — хладнокровно парировал программист, раздвигая ладони сантиметров на сорок.

— Ладно, согласен, вопрос был не совсем корректный, — сдержанно вздохнул Банзай. — Тогда попробуем так: почему тут летают самолеты? Потому что они самолеты или потому что они летают?!

— Ты сам-то понял, что спросил? — озадаченно уточнил Ксенобайт.

— А, черт, я имею в виду простейшую аэродинамику! — замахал руками Банзай — Аэростаты, крыло, подъемная сила, реактивная тяга... Ну?

На этот раз Ксенобайт призадумался. Наконец он осторожно проговорил:

— Как тебе сказать... Физика воздушных потоков тут обрабатывается, хотя и не в полной мере, разумеется, это ведь тебе не авиасимулятор. Но совсем без нее было бы просто скучно. В конце концов, тут есть авиация, опять же — обсчет баллистики, и я, кажется, видел где-то парашют. Насчет аэростатов точно сказать не могу, но...

— Так, — перебил Банзай, нервно потирая руки, — значит, по идее, можно самому изготовить что-то вроде планера?!

С минуту Ксенобайт задумчиво разглядывал коллегу, пытаясь подобрать слова. В результате после тщательного отбора и выбраковки слово осталось всего одно:

— Зачем?!

Банзай махнул рукой и принялся возиться с воротами собранного прямо на палубе из досок сарайчика. Ксенобайт осторожно заглянул внутрь и долго разглядывал стоящую там штуковину. Повернувшись к аналитику, он повторил свой вопрос:

— Зачем?!

— Чтобы летать! — с вызовом парировал Банзай.

— Но почему на этом? — с мучительным непониманием простонал программист, указывая на устройство, отдаленно напоминающее попавшую под машину летучую мышь.

Вообще-то планер отдаленно напоминал легендарные эскизы да Винчи, но был собран из всякого мусора. Было хорошо заметно, что местами его форма диктовалась не замыслом творца, а конфигурацией найденной и наскоро приспособленной детали.

— Почему?! — неожиданно желчно заметил Банзай. — Сколько уже существует сервер «Забытых перекрестков»? Почти год. А как ты думаешь, сколько сейчас в ходу единиц авиации?

— Не готов ответить, — признался Ксенобайт.

— Всего около двух десятков. И те вылетают в небо только по большим праздникам! Из них большая часть транспортных «Чинуки», несколько многоцелевых, вроде «Ирокеза». Всего лишь два «Ка-50», что касается самолетов — один бомбардировщик и ни одного истребителя! За полгода игры. И знаешь почему?

— Ну? — угрюмо буркнул Ксенобайт.

— Потому что дорого! Надо быть маньяком вроде меня, чтобы последовательно прокачивать пилота. Семьдесят процентов игроков, взявших себе такого персонажа, забрасывают его сразу после десятого уровня. Денег нет и не предвидится, патентов на хорошее оружие нет. Есть патент на вождение легкого вертолета, но нет средств заработать на горючее, не то что саму машину. Соответственно, нет возможности нарабатывать летную практику.

— Клан, — развел руками Ксенобайт. — Рассчитано на то, что клан обеспечивает пилота и машиной, и горючим, и всем необходимым. А потом это окупается.

— Да вот в том-то и дело — не окупается! Даже для крупнейших кланов сервера покупка дряхлого «Ирокеза» — событие месяца, его заправка и снаряжение — недели. И все это «великолепие» может слить в утиль один дятел со стингером! Да и много ли делов может наворотить бедолага «Ирокез»? Поэтому транспортный «Чинуки», с которого хотя бы можно десант сбросить, более популярен.

— Банзай, — скучным голосом проговорил Ксенобайт, — ты хочешь сказать, что в вопросе авиации наблюдается дисбаланс? Замечательно. Но при чем тут я?! Или, если уж на то пошло, при чем тут это?

Программист сделал пренебрежительно брезгливый жест в сторону чудовищного планера.

— А при том, — высокомерно сообщил Банзай, — что, похоже, тягу человека к полетам не истребишь никакими ценами!

— Да? — удивился Ксенобайт.

— Да. Ксен, я собственными глазами видел, как в небе летел планер, собранный из подручных материалов. Но, черт побери, я же не могу даже дырку под болт просверлить без инженерного патента!

— Дырки этой хреновине не помогут, — рассеянно пожал плечами Ксенобайт. — Погоди, что ты сказал? Планер? Какой, к черту, планер?!

— Примерно вот такой! — угрюмо буркнул аналитик, указывая пальцем в небо за спиной Ксенобайта.


***

Аппарат, приближающийся к старому авианосцу со стороны солнца, было трудно разглядеть, но даже с такого расстояния он производил впечатление какой-то... неряшливости. Так выглядят гиены или грифы: смотришь на них и понимаешь разумом, что все у них на месте, так они и должны выглядеть... а все равно как-то противно, прямо плюнуть хочется.

Ксенобайт как зачарованный глядел на приближающийся феномен, все пытаясь определить, терпит ли он бедствие, или это штатный режим передвижения. Аппарат был уже хорошо виден, но мозг все еще отказывался воспринимать реальный масштаб трагедии.

На программиста надвигалась самая настоящая этажерка. Длинные трехъярусные крылья были скреплены между собой хаотичной паутиной из веревок и распорок, каркас был обтянут какой-то тканью, состоящей из сшитых между собой кусков разной формы и размера. Между крыльями висела гондола, в которой, судя по всему, находился пилот. Пропеллера на носу у штуковины не было, и летела она сравнительно тихо, если не считать скрипа и какого-то надсадного пыхтения.

Ксенобайт жадно разглядывал этот нелепый, но несомненно летающий объект, ожидая, когда же он развернется, давая возможность выяснить детали. Но тут раздался вопль Банзая:

— Да не стой же столбом! В укрытие!..

Со стороны летательного аппарата послышалось характерное стрекотание РПК. Ксенобайт машинально кувыркнулся в сторону, очередь, взвизгивая рикошетами, прошлась по тому месту, где он только что стоял. Этажерка пронеслась мимо на высоте метров в пять, и Ксенобайт успел хорошо разглядеть то, что до сих пор было не видно. Экипаж летающего монстра состоял из трех человек: пилота и двух велосипедистов, издающих то самое пыхтение и вращающих шесть крыльчаток, кажется — от каких-то кондиционеров, по три с каждой стороны. Потом Ксенобайт споткнулся о закраину прорезанного в палубе люка и, мрачно буркнув: «Я так и знал!», с грохотом ввергся в недра авианосца, а попросту говоря — провалился.

Внутри старого корабля была великолепная акустика, так что, когда по палубе снова загрохотали пули, только-только пришедший в себя программист тут же почувствовал себя похмельным звонарем, придремавшем было на колокольне в Пасху. Яростно вылетев обратно на палубу по ржавому трапу, он уже открыл рот, чтобы высказать свое нелестное мнение о шумных авиаторах, и тут же заметил, что в него что-то летит. Машинально поймав это «что-то», программист с интересом уставился на бутылку, заткнутую куском тлеющей тряпки.

— Прикольно, — мрачно буркнул он, пригасив фитиль и взбалтывая содержимое бутылки. — А закусь будет?

Вместо ответа с неба прилетела еще одна бутылка; впрочем, летела она не в Ксенобайта, а в сарай, где скрывался недопланер Банзая. С серебристым треском раскололось стекло, весело полыхнуло пламя...

Деревянные постройки занялись весело и быстро, как новогодняя елка. Время от времени что-то взрывалось. Сквозь рев и треск пламени слышались горестные проклятия Банзая. Вражеский летательный аппарат, тяжело развернувшись, шел на очередной заход вдоль посадочной палубы.

— Нет, ну вы посмотрите на этих хамов, а?! — с холодной яростью проговорил Ксенобайт, выходя на середину палубы и не спеша затыкая бутылку тряпкой.

— Это вы называете честным соревнованием, да? Это?! Все сгорело, все! — в бешенстве вопил Банзай, грозя приближающемуся врагу кулаком.

— Меня, админа, гонять по палубе, как крысу по камбузу?!

— Камбуз у нас с другой стороны, на корме, — заметил Банзай.

— А мне плевать! Огня!

Ксенобайт, выпрямившись во весь рост и не сводя глаз с приближающегося аппарата, требовательно протянул бутылку. Враг стремительно приближался, вокруг уже вовсю рикошетили пули. Банзай, пожав плечами, выломал одну из догорающих досок и протянул приятелю.

Ксенобайт подкинул в руке бутылку с горящим фитилем и сощурился. Величаво размахнувшись, он швырнул бутылку в аэроплан, после чего сложил руки на груди и принял горделивую позу, всячески показывая, что ни секунды не сомневается в эффекте.

Штатным снайпером тестеров был Мак-Мэд, но тут вообще-то промахнуться было сложно. Однако Ксенобайт, кажется, превзошел самого себя: бутылка устремилась точно в лоб пилоту. Тот озадаченно моргнул и ловко пригнулся, так что снаряд прошел в ладони над его головой... и с треском разбился, нокаутировав одного из велосипедистов. Пилот еще успел показать Ксенобайту язык... а потом аэроплан вспыхнул. Сразу и весь. Неуверенно качнув крыльями, он ухнул в самую середину костра, в который превратился деревянный замок на месте надстройки авианосца. В небо взметнулось облако копоти и искр, после чего все затихло.

КММ, авианосец «Ржавеющий»

18 февраля, 12:26 реального времени

Бутылки с зажигательной смесью были достаточно дешевым и эффективным оружием. Для того чтобы как-то уравновесить эти достоинства, им был приделан существенный недостаток: уничтоженный ими противник почти не оставлял трофеев. Так что собрать такую бутылку мог себе позволить даже новичок, а вот использовать решался только достаточно богатый игрок.

— Шесть гектаров сосен, два куста малины... — вздыхал Ксенобайт, оглядывая пепелище. — Все сгорело. Слышь, Банзай, может, пора уже информацией поделиться, а?

Банзай, впавший после налета в угрюмое молчание, вздохнул.

— В общем, — начал он, — наткнулся я на них недели две назад. Я уже и не помню, зачем в игру сунулся и почему — простым персонажем, кажется, просто развеяться захотелось. И тут гляжу — летит... У меня аж дух перехватило, летит настоящий планер. Не этот урод, хотя тот был тоже — этажерка этажеркой. Ну, ты же меня знаешь, я такие штуки люблю. Естественно, разыскал я тех парней, не сильно далеко их творение летало. Но я же к ним по-человечески, говорю, классно, а как сделали, а далеко ли летает, а маневренность как? А они мне знаешь что?

— Что-то вроде: «Отвали, молокосос, не видишь, взрослые дяди играют», — хладнокровно предположил программист, оглядывая какой-то покореженный кусок металла, вытащенный из кучки золы.

Банзай бросил на Ксенобайта хмурый взгляд: тот угадал чуть ли не дословно.

— Да, что-то в этом духе, — проворчал аналитик. — Как оказалось, это клан одного деятеля по прозвищу Дон Карнаж испытывал свое новое творение. В общем, слово за слово... Оказалось, на сервере есть целый клуб любителей самопальной авиации. Они даже что-то вроде соревнований проводят: чей аппарат дальше пролетит.

— Кажется, у тех хлопцев были все основания рассчитывать на главный приз? — уточнил Ксенобайт.

— Фактически, — осторожно проговорил Банзай, — сейчас соревнования проводятся в двух номинациях: кто дальше шмякнется на землю — для тех, кому для падения не нужна посторонняя помощь, и кто дотянет до финиша — для аппаратов, позволяющих поднимать на борт оружие. Понимаешь, к чему я клоню?

— Догадываюсь. Но ты не юли, ты скажи, что ты с ними не поделил? Или... Постой, дай сам догадаюсь: ты записался на эти идиотские соревнования? Без аэроплана, даже не совсем представляя, как он устроен?! И тебя рассматривают как конкурента?

— Если не вдаваться в подробности, — холодно проговорил Банзай, — я сдуру ляпнул, что сделаю их в небе, как котят, тогда и посмотрим, кто из нас «молокосос». Ну, мне и предложили пари... Ксен, теперь это дело чести, как бы пошло оно ни звучало.

— И на чем же ты собираешься лететь? — ехидно спросил программист.

— А вот тут, надеюсь, ты мне и поможешь!

— Почему-то я так и думал, — проворчал Ксенобайт. — И сколько у меня времени?

— Бой назначен на двадцать третье февраля.

— Ну да, кто бы мог сомневаться... И где будет происходить весь этот балаган? О, не говори мне, я, кажется, уже знаю... Обмотаться всяким хламом и прыгнуть со скалы — разумеется, Кизякумы!

КММ, авианосец «Ржавеющий»

21 февраля, 16:42 реального времени

Многие игроки поначалу снисходительно относились к патенту инженера. Еще бы, для того чтобы развиваться в этой области, молодой персонаж вынужден был жить впроголодь: всю ту мелочь, вроде гаек, винтиков, кусков проволоки и шурупов, которую другие игроки с чистой совестью продавали, чтобы купить патронов и аптечек, юный инженер должен был использовать для развития своего ремесла. В результате, получив свой первый патент, инженер бывал гол, бос и без единой аптечки. Зато, правда, проблемы с патронами не было, потому что не было и огнестрельного оружия: в лучшем случае электрошоковое копье.

Вот так же когда-то начинал Ксенобайт. Позже, когда первые игроки заматерели достаточно, чтобы озаботиться дорогим оружием, техникой и всякого рода устройствами, сильно облегчающими жизнь, начался повальный диктат инженеров.

Инженер мог, к примеру, установить на недорогую, но бесполезную легковую машину бронелисты, укрепить ее найденными на свалке трубами, оборудовать пулеметной турелью, создав вполне эффективную боевую багги. Инженер мог облагородить какой-нибудь древний мушкет оптическим прицелом. Вся техника высоких уровней нуждалась в уходе инженера, если только владелец не был готов выкинуть ее на помойку после первого же серьезного боя.

Всю горечь голодной юности, проведенной на паперти, всю обиду на других игроков, не скрывавших своего презрения к профессии, не способной обеспечить персонажа чем-нибудь длинноствольным и крупнокалиберным, инженеры выразили в ценах на свои услуги. Пришло время платить по счетам, и сервер содрогнулся...

Многие бросились заводить дополнительных персонажей-инженеров, рассчитывая снарядить их за счет основного, толстого и социально значимого персонажа. Это помогало — но плохо. Сравнительно легко было раскачать техника до уровня, на котором он смог бы просверлить дырку и нарезать в ней резьбу. Раскачать техника, способного отремонтировать подбитый танк, — заметно сложнее. Собственно, легче было заплатить денег: это все равно было выгоднее, чем покупать новую технику.

Впрочем, Ксенобайт так и не вкусил сладких плодов мщения: еще в те времена, когда первые инженеры мечтали, когда же появятся первые частные танки (за ремонт которых можно брать изрядную мзду), судьба перевела его в административный состав сервера. С тех пор он все-таки из чистого упрямства получил первый патент инженера и забросил персонажа, лишь изредка вспоминая о нем, как это было, к примеру, под Новый год.

Однако самые уникальные свои возможности любой инженер получал именно с первым сертификатом: изменять конфигурацию некоторых объектов и пользоваться базовыми инструментами. Только инженер мог согнуть трубу, просверлить отверстие, отрезать кусок железа болгаркой и разровнять его потом молотком на наковальне. А также только он мог склеить две детали молекулярным клеем, приварить одну деталь к другой и, самое главное, обработать напильником готовое изделие.

Банзая Ксенобайт самым натуральным образом разорил. Глубоко в трюме авианосца была оборудована мастерская: были сварены (точнее — свинчены, так как сварочный аппарат оказался слишком дорог) верстаки, закуплен инструмент: ножовка, молоток, два напильника, рашпиль и болгарка. Затем Банзай, рыдая, отправился на ту самую паперть в Шелтервилле, где когда-то продавал барахло, с трудом отбитое на свалке у крыс, чтобы скупать там болтики, винтики, проволочки и прочий расходный материал.

Что и как делал программист — Банзай боялся даже спрашивать. Сначала Ксенобайт построил на палубе «Ржавеющего» нечто вроде требушета и принялся швырять с его помощью всякий мусор, найденный здесь же, на свалке. Куски ржавой обшивки, алюминиевые швеллера, жестяные банки — все это Ксенобайт остервенело плющил молотком, утрамбовывая что-то вроде шайбы, заряжал в требушет, выстреливал. Результаты тщательно записывал и долго над ними думал. После чего вдруг потребовал у Банзая чертеж настоящего самолета и мопед.

После недолгих препирательств Ксенобайт полез в сеть искать чертежи, а Банзай — собирать ингредиенты на клей, который понадобился программисту в просто нереальных количествах.


***

— Что-то мне как-то неспокойно, — заявил Ксенобайт, нервно почесывая кадык.

Программист вылез из трюма, чтобы перевести дух и принять очередную партию химикатов, необходимых для варки клея.

Клей был неистощимым источником незатейливого юмора для всего сервера. Когда-то программисты, чтобы не мучаться, создали его универсальным: клей склеивал все, причем с прочностью, лишь немногим уступающей сварному соединению. Вполне естественно, первое, что попытался приклеить игрок, — это другого игрока. Получилось, да так лихо, что посыпались жалобы админам: приклеенного, скажем, к дереву игрока отделить от дерева можно было только скальпелем. Так пришлось внести первое изменение в характеристики клея: он не прилипал к игрокам. Почти сразу же внесли второе изменение: клей не прилипал к админам.

Несмотря на то, что третье исключение — монстры, напрашивалось само собой, был короткий период отчаянного браконьерства, когда достаточно солидных монстров, приклеенных к земле, точно тюленей, забивали баграми: долго, но дешево и надежно.

В конечном итоге право пользоваться сильно урезанным в правах клеем закрепили исключительно за инженерами. Впрочем, к тому времени забава уже приелась сама собой.

— Неспокойно мне, — повторил Ксенобайт, как-то затравленно озираясь по сторонам.

— Что еще случилось? — недовольно спросил Банзай. — Слушай, на меня начинают косо поглядывать в Шелтервилле. Уже молокососы пятого уровня интересуются, куда я деваю такую прорву клея? Ходят слухи, что я его нюхаю, мне предлагают бешеные деньги, если я расскажу — как.

— Закупай ингредиенты в других локациях, — равнодушно пожал плечами программист.

— В других — дороже, — проворчал Банзай. — В Шелтервилле их продают новички, радующиеся любой копейке. А в других локациях...

— Ладно-ладно, я понял. Что-то эти твои летучие велосипедисты попритихли. Не к добру это! Когда они последний раз на нас налет устраивали?

— Вчера, — пожал плечами Банзай. — Где-то с утра и устраивали.

Налеты банды Карнажа стали уже привычным делом. Кажется, уничтожение этажерки на велосипедной тяге их крепко обидело, а погромы базы Банзая сильно льстили самолюбию. Собственно, именно поэтому Ксенобайт и вынужден был оборудовать мастерскую в трюме, точно в железном сейфе.

Беда была в том, что, выходя из игры, Ксенобайт не мог забрать с собой ни верстак, ни собственно планер: с точки зрения сервера, это все еще были не принадлежащие ему вещи, а объекты пейзажа, подвергшиеся какому-то издевательству.

Семь раз, зайдя в игру, программист обнаруживал следы погрома. При первом же Ксенобайт лишился своей катапульты: она так и стояла на палубе. В общем-то, свою таинственную задачу требушет уже выполнил, так что удар был нанесен скорее по самолюбию. Дважды налетчикам удавалось уничтожить опытные образцы планера, которые уже не помещались в запираемой мастерской, но ущерб тоже был минимальным: эти модели уже были испытаны Банзаем и признаны непригодными к полету. Несколько раз авианосец минировали. Четыре раза их атаковали с небольших двуместных бипланов, забрасывая все теми же бутылками с зажигательной смесью и обстреливая из пулемета. Ксенобайт с беспокойством отметил, что эти машины были гораздо совершеннее той этажерки, которая атаковала их ранее.

Вчера Ксенобайт с Банзаем дали особо яростный отпор налетчикам: в трюме на стапелях уже стоял каркас окончательной модели планера. Едва не потеряв оба планера, осыпаемые градом железяк, бутылок с зажигательной смесью, редкими выстрелами (денег на патроны фактически не оставалось), налетчики вынуждены были удалиться. И с тех пор — подозрительно притихли.

В общем, неудивительно, что Ксенобайт последнее время часто нервничал и мучительно всматривался в небо в ожидании неприятностей. Как обычно и бывает, неприятности появились, но совсем с другого бока. В то время как программист смотрел вверх, откуда-то снизу раздался довольно-таки раздраженный крик:

— Эй, на баркасе!


***

Ксенобайт и Банзай переглянулись.

— Эй, на баркасе! — раздраженно повторил голос откуда-то из-за борта. — Вы там что, оглохли?! Спустите наконец трап, три тысячи чертей!

— Махмуд?! Ты откуда тут взялся? — с опаской спросил, перегнувшись через борт, Банзай.

— А какие варианты? — несколько раздраженно огрызнулся ходок. — Так чего, будем перекрикиваться или как?

— Да нету у нас трапа! Подымайся вон там...

Махмуд, оглядевшись, быстро вскарабкался на палубу. Окинув коллег холодным взглядом, он спросил:

— Слушайте, а какого лешего вы тут делаете, а?

— Ну, мы... это... — пробубнил Банзай.

— А что, что-то случилось? — хладнокровно оттеснил его Ксенобайт.

— Да не так чтобы уж очень, — пожал плечами Махмуд, — просто вас последнее время совсем не слыхать. Хотел вам напомнить, что скоро прибудет новое железо под вспомогательные сервера. Ты, Ксен, собирался его лично фаршировать, а ты, Банзай, просил, чтобы Ксенобайт не начинал, пока вы с Мелиссой не решите, какие именно локации он будет обсчитывать, хотя Мак-Мэд настоятельно рекомендовал пустить его на обсчет физики.

Махмуд перевел дух, на минуту задумался и добавил:

— Впрочем, Мелиссы тоже что-то не видать. Так что, по большому счету, нам с Мак-Мэдом просто скучно. Но Мак с этим как-то справляется, а я вот пришел вам настроение портить.

— Понятно, — холодно кивнул Ксенобайт. — А мы тут исследуем некоторые недокументированные особенности обсчета физики воздушных потоков и гравитационных взаимодействий.

— Даже так? — По всему было видно, что умная фраза не особо шокировала Махмуда. — Тогда чего вы не позвали Мак-Мэда? Он у нас большой спец по физике.

Ксенобайт хотел было что-то ответить, но задумался.

— По тоске в твоих глазах, — с определенным злорадством отметил Махмуд, — я могу заключить, что ты думаешь — что бы такого соврать.

— Ошибаешься, я думаю, куда бы деть вон ту штуку!

Скорчив скептическую гримасу, Махмуд глянул в указанном направлении. И тоже глубоко задумался. Потому что в небе медленно и величаво плыл здоровенный дирижабль. Вернее — плыл титанический летающий мешок (иначе это не назовешь), к которому снизу был привешен на веревке остов багги. С бедной машинки было снято все, кроме рамы, мотора и четырех сидений.

— Ты посмотри на этих поганцев, а? — скрипнул зубами Ксенобайт, мучительно вглядываясь в небо.

— Это «Маркиз Бициллин», — благоговейно сообщил Банзай.

— Ась?!

— Ну, изначально карнажевцы окрестили его «Граф Цеппелин». Но все решили, что это как-то нескромно...

— Але, гараж, — хмуро напомнил о себе Махмуд. — Вы извините, я тут сам не местный, может, глупость спрошу... У вас тут часто так?

— Не часто, но бывает, — сдержано ответил Банзай.

— Ага, понятно, — не стал спорить штурмовик. — А эти ребята — они с вами, я вижу, знакомы?

Ксенобайт хмуро глянул на Махмуда, потом внимательнее присмотрелся к экипажу дирижабля (до сих пор он больше разглядывал его баллон, пытаясь понять, чем он начинен).

Экипаж состоял из четырех человек. Один, очевидно, управлял полетом: он сидел на водительском месте, крутил баранку и жал на педали. Трое других всячески выражали свои симпатии жителям «Ржавеющего»: точно обезьяны, они скакали по веревкам, гримасничали, демонстративно хлопали себя по ягодицам.

— Эх, Мак-Мэда бы сюда, — тоскливо вздохнул Банзай.

— А у вас тут, я погляжу, весело! — не унимался Махмуд. — У меня идея! Давайте кидаться в них бананами! Или есть чего покрепче бананов?

— Есть, — не стал возражать Ксенобайт — Вот, в нас летит...

Хорошо знакомая бутылка с зажигательной смесью хлопнулась об палубу метрах в пяти от компании. Полыхнуло.

— Ого, а у них серьезные намерения, а? Глядите, еще одна летит... Не, ну это уже как-то слишком. Эй, мартышка, в меня-то за что? Эй!

От очередной бутылки Махмуду пришлось уворачиваться, чтобы она не треснула его по голове, а потом долго скакать, чертыхаясь и сбивая с себя пламя. Экипаж «Бициллина» это привело в восторг: ржали они так, что было слышно внизу.

— Ну, обезьяны, держитесь! — зло рыкнул штурмовик — Ксен, сотвори-ка мне что-нибудь... э-э-э... Да ладно, штурмгаусс вполне подойдет!

— Махмуд, мы тут как бы... ну... Как бы немного инкогнито, — помявшись, сообщил Банзай.

— Что?! А, черт, ну хоть что-нибудь у вас есть?! Ну хотя бы... Слушайте, кажется, вас берут на абордаж?

Банзай и Ксенобайт переглянулись. Только сейчас они заметили, что, в то время как с воздуха их развлекали незамысловатым представлением, по земле к авианосцу подбирался небольшой отряд.

— Полундра! — завопил Банзай.

— Задраить люки! Свистать всех наверх! — подтвердил Ксенобайт.

— Все и так уже наверху, — вздохнул Махмуд. — Ладно, насколько я понял, это — плохие парни, да?

Трудно было сказать, почему налетчики не воспользовались естественными тропинками, ведущими на палубу. Быть может, решили, что такой ход слишком предсказуем. А может — что карабкаться, как заправские пираты, по веревкам, закинутым на палубу, — гораздо романтичнее. Первого «плохого парня» Махмуд схватил за шкирку, пока руки у него были заняты канатом, ловко сдернул с его шеи автомат и швырнул во второго «плохого парня», который как раз вылезал на палубу.

Однако в следующую секунду ему пришлось искать укрытие: еще два налетчика, поднявшиеся по противоположному борту, утвердились на палубе и открыли огонь, заставив Махмуда вжаться в палубу за куском какой-то бывшей надстройки.

— Братва, помогайте уже, а! — завопил Махмуд. — В конце концов, это ваши неприятности!

Почувствовав свое превосходство, нападающие не спешили завершать начатое. Лениво постреливая, они не давали Махмуду высунуться, в то время как он буквально пятками чувствовал, как лезут наверх только что обиженные им головорезы.

Ксенобайт выскочил из какого-то неприметного люка в палубе в лучших традициях старинных ужастиков: с лицом, закрытым сварочной маской, и болгаркой в руках. Один из «пиратов», что-то заподозрив, резко развернулся — и заорал от неожиданности. Программист с треском опустил тяжелый инструмент ему на голову. Второй налетчик на минуту замешкался, чем дал возможность Махмуду наконец атаковать.

— Еще двое с того борта! — предупредил Махмуд, спешно вытаскивая рожки к автомату из подсумков поверженных противников.

Программист уже сменил болгарку на автомат и подскочил к борту как раз в ту секунду, когда над ним показалась чья-то голова. Не сбавляя хода, Ксенобайт со всего разгона зарядил пришельцу прикладом в зубы. Тот, обиженно булькнув, сделал робкую попытку отвалиться за борт, но программист ловко сцапал его за ремень автомата. Налетчик завис, ногами упираясь в край палубы и вися всем телом на ремне автомата. Гадко ухмыльнувшись, Ксенобайт принялся быстро вытаскивать из его разгрузочного жилета запасные обоймы.

— Грабят?! — удивленно завопил налетчик и, выхватив откуда-то нож, попытался пырнуть обидчика. Ксенобайт, понятное дело, проворно отскочил, в результате чего бедолага опять полетел вниз.

Его товарищ, пронаблюдав пасмурным взглядом за пролетающим мимо телом, вытащил из кобуры пистолет и сделал пару выстрелов на удачу. Махмуд недолго думая подполз к краю палубы и дал щедрую очередь, высунув за край только руку. Судя по короткой ругани и звуке шлепнувшегося на металлолом тела, он добился большего успеха.

— Тебе патроны девать некуда?! — возмутился Ксенобайт.

— Господи, ну откуда в тебе столько жадности?! — поразился Махмуд, вставляя в автомат новую обойму. — Все равно же не твое... Проверь-ка, как они там?

Ксенобайт осторожно выглянул за борт. Два налетчика валялись внизу, вяло шевеля конечностями. Тот, которого сбросил Ксенобайт, перевернувшись на живот, принялся отползать в сторонку. Второму, пережившему два полета с палубы вниз и задетому автоматной очередью, похоже, хватило.

Приятели уже было подумали, что все закончилось и теперь можно перевести дух, подсчитать очки и покритиковать бросившего их на поле боя Банзая, когда вокруг вдруг с диким визгом зарикошетили пули...

«Маркиз Бициллин», о котором, признаться, в общей суматохе позабыли, за время битвы успел развернуться по широкой дуге. На этот раз его экипаж не кривлялся и не скакал по вантам. Пассажир на переднем сидении вовсю палил из «Льюиса», его коллеги копошились на заднем сидении. Один деловито заряжал длинную винтовку (к счастью — без оптического прицела), другой, похоже, собирался повторить бомбежку.

Чтобы оценить всю гибельность своей позиции (стоят, будто два идиота на открытой палубе, как на ладони) тестерам потребовалось меньше секунды.

— Ну, держись... — вздохнул Махмуд.

По мере приближения дирижабля пулеметная очередь ложилась все ближе к приятелям. Те готовились к тому единственному, что можно было сделать: когда пули забарабанят совсем близко — рвануть в разные стороны. Одного, скорее всего, подстрелят, зато у второго будет шанс угостить налетчиков в спину, пускай и не очень большой...

И тут из огромной дыры в носу «Ржавеющего» вылетел выкрашенный ярко-красной краской планер, в котором без всякого труда можно было опознать достаточно точную копию знаменитого «Фоккера DR. 1».

Логово тестеров

21 февраля, 17:22 реального времени

Уничтожение «Маркиза Бициллина» не заняло много времени. Собственно, его экипаж сначала слишком увлекся расстрелом Ксенобайта (из двух прыгнувших в разные стороны противников пулеметчик без колебаний выбрал его), а потом так обалдел от вынырнувшего откуда-то снизу аэроплана, что Банзай успел буквально растерзать баллон летающего недоразумения.

— Черт, ну кто бы мог подумать?! Интересно, сколько они их закупали, а?

— Могу проверить, — кисло буркнул программист.

После того как Банзай вспорол внешнюю обшивку баллона, сшитую, судя по всему, из парашютов, из нее хлынули воздушные шарики. Такие шарики можно было купить у особых торговцев в каждом городе, и относились они к абсолютно бесполезным вещам, призванным создавать универсально-праздничный антураж. Это был единый объект, обладающий незначительным, зато стабильным отрицательным весом.

А Махмуду пришлось все рассказать. Впрочем, после потасовки (в особенности после того, как подстрелили Ксенобайта, а не его) штурмовик был настроен очень благодушно.

— Ксен, но как ты умудрился построить эту штуку?! — только и спросил он. — Она же действительно летает!

— Да ладно, — моментально смягчился от похвалы программист. — Тут вся штука в подъемной силе с одной стороны — и весе машины с другой. Я долго пытался найти материал, для которого взаимодействие с воздухом обсчитывается с максимальным коэффициентом.

— И что же это?

— Естественно, парашют. Вернее даже, не всякий парашют, а параплан. Тут вся фишка оказалась в том, чтобы наклеить его нужной стороной. Второй задачкой оказалась необходимость максимально облегчить вес корпуса.

— Кстати, из чего ты его сделал? — уточнил Банзай. — Каркас из дюралевых трубок, это я понял, а сама обшивка?

— Тот же самый парашют. А еще клей. Кстати, примерно так и сейчас делают легкие самолеты.

— А двигатель? — с волнением спросил аналитик. — Ксен, никому до сих пор не удавалось вставить в аэроплан двигатель! Единственное чудовище, способное его нести, — это «Маркиз Бициллин». Что ты туда поставил? Движок от мопеда?

— Была такая мысль, — скромно кивнул программист. — Но за счет сверхлегкого корпуса удалось поставить полноценный движок от мотоцикла! И еще даже осталось место для пулемета и нескольких запасных дисков к нему.

Банзай на какое-то время задумался. Потом вздохнул:

— Все равно не сходится. Слишком массивный, слишком тяжелый...

— Я нашел способ сделать его компактнее, — вздохнул Ксенобайт. — Сточил напильником.

Махмуд и Банзай довольно долго переваривали эту фразу, пытаясь осмыслить всю ее глубину

— Чего? — наконец выразил общую мысль Банзай.

— Напильником. Точнее, рашпилем, — веско пояснил Ксенобайт. — Все ж таки это не настоящий двигатель, обсчитывать все эти цилиндры, поршни, свечи, клапана — слишком дорогое удовольствие. Так что, с точки зрения сервера, это просто штука, обладающая рядом параметров и свойств. Вот я, как инженер, и изменил немного ее параметры.

— Парни, — деликатно напомнил о себе Махмуд, — вы что, всерьез намереваетесь участвовать в этих дурацких гонках?

— После всего, что с нами сделали, это уже вопрос чести! — гордо выпрямился Банзай.

Махмуд какое-то время смотрел на него, а потом просто махнул рукой:

— Мелиссе не проболтайтесь. Она вас уроет.

Пространство игры «Покорители забытых перекрестков»

23 февраля, 16:49 реального времени

Странно, но мало кто задумывался над тем простым фактом, что в мире «Забытых перекрестков» были железные дороги. Понятное дело, не заметить их было достаточно трудно, но большинство игроков воспринимали их исключительно как часть пейзажа. Ну и правда, какой техногенный мир без рельсов, ржавых железнодорожных мостов и заброшенных терминалов с вагонами, в которых удобно прятаться и так весело устраивать перестрелки?

Самые продвинутые игроки рассказывали, что когда-то со станции Шелтервилль-Грузовая ходил в неизвестном направлении поезд. Говорят, несколько персонажей все-таки решили воспользоваться его услугами (личного транспорта тогда было совсем мало, а посмотреть мир хотелось). Больше их никто не видел.

В общем, идея железнодорожных перевозок попросту не прижилась. Полчаса уныло сидеть в вагоне, чтобы пересечь несколько локаций, — мало кому хватало на это терпения. Было, правда, у железных дорог еще одно назначение: грузовые перевозки. Но их механизм оказался излишне запутан (заказать вагон, доставить груз на грузовой терминал, вовремя загрузить вагон, проследить, чтобы его не потеряли, а подцепили к поезду, в конечном пункте — встретить, разгрузить, забрать груз с терминала и всюду — вовремя, и всюду — плати...), к тому же ушлые игроки быстро приспособились грабить поезда прямо на ходу. В конечном итоге сам собой оформился алгоритм грузовых перевозок: караван грузовых машин с нанятой охраной, а про железную дорогу все забыли. Но сегодня немногие счастливчики могли наслаждаться редким зрелищем: по рельсам несся бронепоезд...

Ну, быть может, «поезд» — слишком сильное слово для громыхающей по рельсам конструкции. Весь состав тянула старая ржавая дрезина, рычаг которой бешено раскачивали Ксенобайт с Банзаем. Сразу за дрезиной был прицеплен вагон-ресторан, на крыше которого, в небольшом гнезде из мешков с песком, сидел Мак-Мэд. Следующий вагон представлял из себя платформу, на которой крестом распластался закрытый брезентом аэроплан, примотанный к платформе веревками. Последний вагон был наскоро обшит железными листами, а сверху даже оборудован небольшой башенкой, из которой, недвусмысленно намекая на близость Махмуда, торчало рыльце пулемета. На борту броневагона белой краской было размашисто начертано: «Ибо нефиг!»

Дрезина мчалась так, что рассекаемый воздух завывал, а характерный стук колес слился в сплошную дробь. Банзай и Ксенобайт, с перекошенными физиономиями и выпученными глазами, продолжали накачивать рычаг, время от времени перекидываясь странными выкриками «Гребиблин» и «Гребублин». И все равно их усилий не хватало, чтобы уйти от погони.

Высоко в небе, вне досягаемости винтовки Мак-Мэда, точно стервятники, кружили два знакомых велоплана банды Карнажа. Горький опыт уже сбитого собрата научил их с уважением относиться к снайперу. Слева и справа от железнодорожной насыпи то тут, то там мелькали шустрые багги.

Один из велопланов клюнул носом и стал стремительно пикировать. Мак-Мэд хладнокровно выжидал, но одновременно с планером обе багги пошли на сближение, а их пассажиры принялись поливать бронепоезд огнем из двух автоматов и двустволки. Большая часть свинца пришлась, правда, в замыкающий состав бронированный вагон, который тут же принялся огрызаться пулеметным огнем, но и Мак-Мэд все никак не мог взять на мушку вражеского пилота: тот, не будь дураком, отстреливался как мог.

Изловчившись, Мак-Мэд вдруг чуть ли не по пояс высунулся из своего «гнезда» и навскидку выстрелил по одной из машинок. Угол стрельбы был неудобным, но пуля прошла достаточно близко, чтобы напугать пилота: тот нервно вильнул, колесо машинки въехало на насыпь, в стороны брызнул гравий... Багги взлетела в воздух, перевернулась и грохнулась колесами вверх, раскидав свой экипаж по степи. У пилота второй машины, видимо, сдали нервы, он довольно резко сбросил скорость, в результате чего моментально попал в зону обстрела пулемета.

Однако на воздушном фронте дела обстояли хуже. Велоплан теперь висел как раз в мертвой зоне пулеметной башенки, не давая Мак-Мэду высунуться из-за мешков. Наконец стрелок, плюнув, скатился через люк внутрь вагона и спустя минуту показался в ведущем на дрезину тамбуре:

— Эй, гребублины! — крикнул снайпер. — По моей команде притормозите маленько.

— Ни... Ни... Никаких тормозов! — выдохнул Ксенобайт, имея в виду, что оборудовать этим полезным устройством дрезину он, разумеется, забыл.

— Гребиблин! — тут же отозвался Банзай.

— Гребублин!

— Тогда поднажмите! — с олимпийским спокойствием пожал плечами Мак-Мэд. — Чтобы этот гад летучий вышел из мертвой зоны пулемета.

При слове «поднажмите» в глазах Ксенобайта мелькнула неземная тоска. Потом они снова остекленели, из ушей, кажется, тонкими струйками повалил пар...

Это была честная битва: рычаг и тонны веса против педалей. И «гребублины», как обозвал коллег Мак-Мэд, почти победили: поезд медленно, но неуклонно отвоевывал у велоплана сантиметр за сантиметром. Стрелок вскинул руку, будто бы салютуя этому благородному безумству... и дернул стоп-кран.

В общем-то, этого хватило. Визг заклинившихся колес резанул по ушам так, что на глаза навернулись слезы и заныли зубы. Что-то гулко влепилось в переднюю стенку броневагона, Банзая бросило на рычаг, Ксенобайт едва не вылетел с дрезины. Велоплан испуганно шарахнулся в одну сторону, в другую, хрустнул... и рухнул на рельсы метрах в десяти от дрезины. Мак-Мэд резко вернул стоп-кран в первоначальное состояние, высвобождая колеса. Ксенобайт с Банзаем, только-только созревшие для того, чтобы излить на него свой гнев, переглянулись.

— Гребиблин!

— Гребублин!

Дрезина стала быстро восстанавливать сброшенную скорость, не обратив внимание на пискнувшие под колесами обломки летательного аппарата.


***

Пока восстановившая скорость дрезина несется по рельсам, стоит, пожалуй, вкратце рассказать хронику последних событий, приведших ее экипаж к железнодорожному приключению, хотя пытливый читатель, думаю, уже в общих чертах представляет себе канву событий.

После уничтожения «Маркиза Бициллина», гордости клана «Карнаж», стало ясно, что теперь-то они уже точно не отстанут от незадачливых авиаторов. В тот же день на базу тестеров, авианосец «Ржавеющий», обрушился удар. На этот раз карнажевцы атаковали по-простому, без применения авиации. Нельзя сказать, чтобы они были потрясающе вооружены или оснащены тяжелой техникой, — просто их было много.

Впрочем, не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы предугадать именно такое развитие событий. К моменту атаки планер был уже надежно спрятан на другом конце свалки: вокруг него возвели защитный каркас из труб, после чего попросту забросали мусором. Карнажевцы в пыль разорили несчастные останки авианосца, не пожалев ни взрывчатки, ни краски на похабные надписи с угрозами, оскорблениями в адрес Банзая и клятвами отомстить.

Банзай с негодованием отверг как предложения «наплевать и забыть», так и предложения чуть-чуть смухлевать, воспользовавшись привилегиями администраторов. А в таком случае положение компании оказывалось незавидным.

От мысли перегонять планер до Кизякумов своим ходом пришлось отказаться. И даже не потому, что карнажевцы наверняка пошлют ему навстречу несколько велоистребителей, а хотя бы потому, что на горючее в таком объеме не оставалось денег: последние сбережения Банзая и Ксенобайта ушли на покупку пулемета. Раздобыть грузовик было негде, если только не мухлевать с использованием админского аккаунта. Так родилась идея использования железной дороги.

Если говорить строго, Ксенобайт все-таки немного смухлевал: глубокой ночью, ближе к утру, он вошел в игру, убедившись с помощью базы данных, что на Кладбище Машин и Механизмов нет ни единого игрока. Перетащив на пару с Махмудом аэроплан к местной железнодорожной станции, где было вдоволь разбитых вагонов, программист взялся за сооружение транспортного средства.

Утром карнажевцы еще раз перерыли все окрестности «Ржавеющего»: Ксенобайт только злорадно ухмылялся, тайком наблюдая за ними через специальный сканер. Однако чем ближе дело подходило к вечеру, к времени соревнований, тем нервознее становилась атмосфера вокруг.

Неожиданно легко решилась вторая проблема: Мелисса весь день была какая-то рассеянная, а ближе к вечеру, поздравив «мальчиков» с праздником, схватила Внучку за косички и куда-то уволокла, сказав, что «у них еще есть маленькое дело на сегодня».

И вот наступил час «Ч». Банзай прекрасно понимал, что рано или поздно их обнаружат. Фактически все, на что он рассчитывал, — успешно погрузиться и стартовать с Кладбища Машин, а там уже вся ставка на скорость.

Теперь все, что оставалось тестерам, — это работать на опережение. Пехота и часть техники выбыла из гонки сразу же, но поднятая по тревоге авиация и легкие машинки прочно сидели на хвосте. Ксенобайту и Банзаю оставалось лишь налегать на рычаг дрезины: не зная подробной карты железной дороги, карнажевцы не могли применить самый действенный прием борьбы с дрезинами: перегородить перед ней железнодорожное полотно. Конечно, самое интересное ждало их на подъезде к конечной цели их путешествия, но пока дрезина продолжала свой сравнимый с полетом бег, оглашая степь перестуком колес и тоскливыми «Гребиблин!.. Гребублин!..»

Кизякумские степи

23 февраля, 17:26 реального времени

Если говорить строго, локация, названная игроками «Кизякумы», отнюдь не подразумевала под собой именно пустыню. Скорее это была выжженная и полузанесенная песком степь, из которой то тут, то там торчали, точно сточенные зубы старого дракона, скалистые образования.

Что правда, то правда, эти самые песчаные наносы получились не особо удачно, что и привело к окончательному закреплению не очень лестного названия. Зато тут было раздолье для мотоциклов и легкой скоростной техники: было где разогнаться и было во что при случае вляпаться на полной скорости, чтобы запчасти разлетелись. Были тут и зараженные радиацией пятна, и занесенные песком руины, и еще несколько достопримечательностей, главной из которых с некоторых пор стал гордый Ыч-Кирдык (единственный на всю локацию) и расположенный возле него Ветробойный утес.

Для несущейся по рельсам дрезины степь вокруг обозначала что, с одной стороны, цель их путешествия близка. С другой — тут оставалась единственная ветка железной дороги, ведущая прямиком до Ыч-Кирдыка, и не устроить тут засады было бы уже просто глупостью.

Потеряв два летательных аппарата, карнажевцы, очевидно, решили, что атаки с воздуха обходятся им дороговато. Последний велоплан сошел с дистанции: он еще какое-то время висел высоко над дрезиной, потом его пилот, очевидно, выдохся и сдался: аппарат стал отставать, а потом и вовсе пропал с горизонта. Впрочем, вскоре навстречу дрезине вылетел другой аэроплан. Давать шанса сбить себя он не стал, но зорко наблюдал за тестерами. Впрочем, к тому времени деваться им было уже некуда...

Первую засаду они миновали без особых проблем. Карнажевцев, наверное, подвела любовь к фильмам про Вторую мировую войну, в которых партизаны пускают поезда под откос, взрывая у них под колесами бомбу с помощью подрывной машинки. Но одно дело — подорвать неспешно ползущий на повороте состав в несколько десятков вагонов и совсем другое — угадать несущуюся, точно стрела, по прямой ветке дрезину с жалкими тремя вагонами. Взрыв громыхнул позади замыкающего броневагона, состав подскочил на рельсах и стремительно унесся вдаль, оставив после себя лишь отзвук презрительного «Гребублин!».

Вторая засада была уже гораздо серьезней. Карнажевцы перегородили рельсы одной из своих машинок-багги (с материалом для баррикады в степи, на счастье тестеров, было туго) и залегли за ней, готовясь обстреливать дрезину.

Мак-Мэд успел снять персонажа, поднявшего было РПГ, до того, как он успел хотя бы прицелиться. Потом пристрелил того, кто потянулся было поднять гранатомет. А потом, от греха подальше, спустился в вагон и задраил все люки, так как дрезина уверенно шла на таран.

Удар был страшен. Бедную машинку снесло с насыпи, согнув пополам. Весь маленький состав содрогнулся, но чудом устоял на рельсах и, быстро восстанавливая скорость, понесся дальше.

Только с третьего раза карнажевцы наконец нашли аргумент, противопоставить которому было решительно нечего До Ыч-Кирдыка оставалось совсем немного, быть может — последняя станция, когда дрезина плавно ушла на боковую ветку: кто-то наконец догадался просто перевести стрелку.

— Ну вот и приплыли, — вздохнул Мак-Мэд, садясь на краешке крыши вагона и свешивая ноги вниз.

Ксенобайт даже перестал качать рычаг. Заморгав, он беспомощно огляделся по сторонам, как будто не совсем представляя, где он и что тут делает. Потом снова схватился за рычаг и, упрямо поджав губы, толкнул его вниз.

...В бетонный блок, обозначающий конец пути, дрезина врезалась на полной скорости. Сама дрезина, вагон-ресторан и платформа, припечатанные сзади броневагоном, превратились в крепко спаянный бутерброд, который карнажевцы еще долго ковыряли ломиками. Однако того, что их больше всего интересовало, они так и не нашли: обломков выкрашенного ярко-красной краской триплана. А когда до орудующей в железнодорожном тупике команды добралась весть, что минут за десять до крушения дрезины над Ыч-Кирдыком пролетел самый натуральный «Фоккер DR 1», аэроплан легендарного Красного Барона, стало окончательно ясно, что без грандиозного надувательства не обошлось.

Ыч-Кирдык

23 февраля, 17:41 реального времени

Когда Ксенобайт вышел из ыч-кирдыкского морга, его все еще пошатывало. Виртуальный мир дарил редкую возможность быть растертым в кровавый фарш между бетонным блоком и грудой желез, так сказать, на ясную, не замутненную болью голову. В такие моменты воображение очень живо достраивает запрещенные техникой виртуальной безопасности детали: хруст костей, влажное чавканье вывалившихся из черепной коробки мозгов... В общем, живое воображение тут скорее минус, чем плюс.

Мак-Мэд отделался легче программиста: его выбросило далеко вперед, после чего он на скорости около восьмидесяти километров в час врезался в кирпичную стену. Все равно как с большой высоты упал. Тем не менее, выйдя из морга, оба присели на лавочку перевести дух и хоть немного привести в порядок расшалившиеся нервы.

— Как думаешь, старикана уже попалили? — нервно дергая веком, спросил Мак-Мэд.

— Гребублин! — подскочив, выкрикнул Ксенобайт, испуганно захлопнул себе рот ладонью и почему-то шепотом проговорил: — Думаю, да. На Ветробойный утес он должен был заходить над городом, а не заметить такую машину...

— Да уж, — проворчал снайпер. — Вы бы его хоть покрасили бы поскромнее, что ли?

— Нельзя, — помотал головой программист, — реконструкция...

Мак-Мэд только вздохнул.

— Тогда пошли, что ли? А то как-то мне неспокойно...

— Ничего. С ним там Махмуд, если что — отобьются.

Тем не менее оба тестера встали и заковыляли к восточной окраине города, откуда шла дорога на Ветробойный утес.

Суть комбинации была достаточно проста. Во-первых, на платформе посреди состава, под брезентом находился не настоящий аэроплан, а его макет. Сам ярко-красный «Фоккер» со снятыми крыльями (Ксенобайту удалось-таки сделать достаточно прочное крепление) находился в «вагоне-ресторане»

Всю задумку чуть было не испортил висящий на хвосте велоплан. Но когда его пилот наконец сдулся, Мак-Мэд снова вдарил по тормозам. Драгоценные секунды убегали одна за другой, но прошло несколько минут, прежде чем у Ксенобайта перестали трястись руки и он смог взяться за скоростную сборку аэроплана. Львиная доля пути была пройдена, теперь триплан мог добраться до Ветробойного утеса своим ходом.

Банзай был плох после бешеной гонки на дрезине, но, когда Махмуд с Мак-Мэдом чуть ли не силой впихнули его на пилотское сидение, неожиданно подтянулся и судорожно вцепился в штурвал. Махмуд сел на место второго пилота. Это было единственное серьезное изменение, которое Ксенобайт внес в конструкцию: оригинальный «Фоккер DR 1» был одноместной скорлупкой. Банзай запустил мотор, взял короткий разбег (после тренировочных взлетов с палубы авианосца — сущие пустяки) и, оторвавшись от земли, взмыл в небо. А Ксенобайт с Мак-Мэдом отправились дальше — до конца отвлекать на себя внимание противника.

Приятели уже почти доковыляли до окраины города. Они как раз пробирались сквозь лабиринт каких-то однообразных гаражей, когда навстречу им выкатилось что-то маленькое, чумазое, взъерошенное, с огромными выпученными глазами и перемотанное, точно мумия, грязной мешковиной. Ксенобайт шарахнулся в сторону, с гулом врезавшись в жестяную стену гаража и оставив на ней отчетливую вмятину. Более практичный Мак-Мэд уже занес ногу для пинка, когда существо заверещало:

— Не стреляйте, то есть не пинайте! Это я!

— Кто — я?! — строго спросил Мак-Мэд, не опуская готовую к применению ногу.

— Вам туда нельзя! Там все плохо! Там...

Ксенобайт со стоном отлип от стены. Осторожно потрогав помятый нос, он угрюмо цыкнул зубом и раздраженно буркнул:

— Кеша! Ну нельзя же вот так на людей бросаться!

— Кеша? — удивился стрелок. — Посмотрите-ка, и правда Кеша. Богатым будешь! Только почему в таком виде?

— Маскируюсь! — пискнул дизайнер.

Подключить к операции Кешу решили после долгих и тяжелых колебаний. С одной стороны, Кеша с трудом хранил секреты, даже не потому, что был склонен сплетничать, а потому что часто витал в облаках. С другой — Ксенобайт обладал просто-таки гипнотическим влиянием на бедолагу. А с третьей — тестерам просто не хватало рук.

В конечном итоге Ксенобайт приступил к поэтапному зомбированию. Для начала он объяснил Кеше, какая великая честь и ответственность готова лечь на его плечи. Затем долго и в красках объяснял, каким поросенком дизайнер окажется, если не оправдает оказанного доверия. Наконец, перешел к живописанию моря общественного порицания и презрения, которое обрушится на Кешу, если тот вздумает предать их дело... Когда бедолага готов был немедленно сделать сеппуку, только бы не выдать, даже случайно, доверенную (а точнее — еще не доверенную) ему тайну, Ксенобайт наконец объяснил ему боевую задачу.

Задача у Кеши была и правда очень ответственная: переводить стрелки. Все время опережая дрезину на один перегон, дизайнер находился вне зоны внимания разъяренных карнажевцев, и в то же время именно от него зависело, не заедет ли вся компания в какой ни будь тупик. Что было бы, если б идея контролировать стрелки пришла в голову карнажевцам чуть раньше, — страшно было подумать. На всякий случай Кешу познакомили со сталинской концепцией «стрелочника», что, надо думать, добавило ему чувства ответственности.

— Ну рассказывай уже, что стряслось, — вздохнул Мак-Мэд.

Однако Кеша, как с ним часто бывало, так разволновался, что не мог толком связать двух слов. Он отчаянно жестикулировал, но единственные слова, которые он мог выговорить внятно, это «беда» и «там».

— Дай сюда, вот как надо... — раздраженно буркнул Ксенобайт.

Оттеснив плечом стрелка, он положил руки Кеше на плечи и вдруг уставился ему в глаза тяжелым немигаюшим взглядом. Дизайнер пару раз дернулся, пискнул — и завороженно уставился на программиста, точно кролик на удава.

— Ваши веки наливаются тяжестью, вы чувствуете приятное тепло во всем теле... — замогильным голосом монотонно прогудел программист. — Вы засыпаете... Засыпаете... Вы спокойны... Повтори: «Я спокоен»...

— Спокоен... — едва слышно выдавил Кеша.

— Хорошо. А теперь рассказывай, что стряслось? Засада карнажевцев?

— Не-е-е.

— Хм. Что-то случилось с аэропланом?

— Не-е-е...

— Банзай впал в старческий маразм?

— Вроде не-е-е.

— Тогда, черт побери, в чем дело?!

— Мелисса!

— Мелисса?

— Да. И Внучка.

— А с ними-то что не так?

— Они тут.

— Где?! — испуганно заозирался программист.

— На утесе.

— На Ветробойном утесе? — нахмурился Мак-Мэд. — Там, откуда стартует эта дурацкая гонка?

— Да-а!

— Вот это действительно плохо. Она нас на котлеты перепустит, если узнает, что мы затеяли такую авантюру — и без нее... Но, черт побери, что она там делает?!

— Комментатором работает!

— Абсурд, — вынес свой вердикт Мак-Мэд. — Кеша, а ты точно уверен, что не проболтался кому-то вроде Внучки?! Ну, может, не специально, а так, вскользь... Ну не может же быть, чтобы они тут оказались абсолютно случайно, а?!

— Не может, — кисло кивнул Ксенобайт. — Только Кеша тут ни при чем. Это я их сюда направил.

— Зачем? — после достаточно длительной паузы сдержанно спросил Мак-Мэд.

Ксенобайт раздраженно щелкнул пальцами перед носом у Кеши. Тот вздрогнул и заморгал.

— Неделю назад, за полчаса до того, как Банзай мне впервые рассказал про этот дурдом, я послал Мелиссу разузнать, что за кретины совершают ритуальные самоубийства, прыгая с Ветробойного утеса! И если ты еще не понял, эти кретины — это как раз альтернативные авиаторы! Ну откуда я мог знать, что через несколько дней сам соберусь прыгнуть с утеса, обмотавшись кучей рухляди?!

Нельзя сказать, чтобы Мак-Мэд туго соображал. Просто история была очень запутанной, а восстанавливать ход событий приходилось по очень скупым, переполненным эмоциями репликам не совсем адекватного программиста.

— То есть ты хочешь сказать... — предельно осторожно проговорил он наконец.

— Пока вы с Махмудом скучали, а я, как последний слесарь, строил тут светлое будущее, наши девочки, кажется, взяли авиаторов в крутой оборот. Кеша! Доложить дислокацию условного противника!

— Они бегают по всему утесу, везде лезут и все комментируют! А еще они ищут Банзая, только они пока не знают, что они именно его ищут, но его самолет им очень понравился!

— Это к гадалке не ходи, — понимающе кивнул Мак-Мэд. — А где Банзай?

— Да тут он, рядом! Вон в том ангаре! Я же должен был его встречать и, если что, предупредить о засаде. А там засады нет, но есть Мелисса. Ну я и подумал, что Мелисса — это тоже засада, так что...

— Правильно подумал, Мелисса — это хуже любой засады. А теперь веди нас к Банзаю!


***

Вызывающе красный триплан обнаружился в обширном ангаре на окраине трущоб. Как Банзай умудрился влететь туда, не повредив хрупкий самолетик, — оставалось выше понимания тех, кто ни разу не видел, как летает старый аналитик. Сам пилот сидел на каких-то ящиках и нервно грыз ногти. Рядом с ним угрюмый Махмуд деловито вставлял патроны в пулеметный диск.

— Вот и вы, наконец! — воскликнул Банзай, вскакивая навстречу друзьям. — Чуть не погорели! Ужас... Я же чуть не сел ей прямо на голову! Кстати, при всем уважении к Ксенобайту вот уж не думал, что эта штука сумеет выкрутить иммельман, да еще на такой низкой скорости...

— Дед, ты бы лучше подумал, как выкручиваться будем, — устало вздохнул Ксенобайт.

— Маскироваться! — неожиданно уверенно заявил Мак-Мэд.

— Ась? — поперхнулся программист.

— Надо сделать так, чтобы она нас не узнала! Точнее, даже не нас — а вас с Банзаем. И то ненадолго, вам всего-то надо прибыть на старт, мелькнуть перед публикой и поскорее взлетать!

— Да, но как ты...

— Пошли. Пошли-пошли, я их тут рядом видел, буквально за углом!

Схватив Ксенобайта за шиворот, Мак-Мэд выволок его из ангара, быстро огляделся и уверенно поволок программиста к каким-то сараям недалеко от ангара.

Между сараями группа каких-то подросткового вида оборванцев уныло ковырялась в потрохах напрочь проржавевшего джипа, прикидывая, что выгоднее: попытаться поставить его на ход или продать на запчасти. Завидев Мак-Мэда, аборигены набычились и принялись многозначительно поигрывать оружием: двумя бейсбольными битами, электрошоковым копьем и обрезом двустволки.

— Здарова, мужики! Отработки не найдется?

«Мужики» удивленно переглянулись. «Отработкой» в мире «Перекрестков» называли похожую на старый грязный солидол массу, в изобилии покрывающую внутренности всякой техники. Создана она была специально, чтобы отравлять жизнь вот таким вот мародерам, да и просто инженерам: невозможно было даже свечи выкрутить, чтобы не перемазаться с ног до головы.

Не дожидаясь ответа обалдевших аборигенов, Мак-Мэд подскочил к открытому капоту джипа и щедро зачерпнул масляной гадости в ладони. А затем, прежде чем кто-либо успел охнуть, размашисто ляпнул горсть отработки на голову Ксенобайта.

— Это... зачем?! — потрясенно спросил предводитель местного Гарлема.

— Для маскировки, — кратко пояснил Мак-Мэд, тщательно втирая гадость в волосы остолбеневшего программиста.

Ксенобайт в реальности не особо утруждал себя стрижкой. Средняя длина его шевелюры была где-то по плечи, стричься он предпочитал сам, очень простым методом: зажимал патлы в кулак и отчекрыживал ножницами все, что из него вылезало. Соответственно, и в виртуальности он был длинноволосым, так как не считал нужным особо редактировать свой получаемый по умолчанию слепок. Сейчас Мак-Мэд сделал его фактически лысым, тщательно прилизав волосы с помощью отработки и собрав их сзади в тонкую косичку, какие носили дьяконы.

— Та-ак, уже неплохо... Ну-ка, есть у кого сварочные очки? Во, то, что надо. Слушайте, эта колымага вообще заводится? Можете прогазовать ее маленько?

— Зачем? — вяло поинтересовался Ксенобайт.

— Для маскировки....

На программиста надели сварочные очки, после чего Мак-Мэд сунул его физиономией под выхлопную трубу. Двигатель джипа взревел, закашлялся, чихнул... Ксенобайт покрылся неравномерным слоем копоти, только вокруг глаз, прикрытых очками, остались светлые пятна.

Стрелок критично осмотрел товарища. Что правда, то правда: узнать его сейчас было непросто.

— Слушайте, а давайте его еще бампером по морде стукнем! — с энтузиазмом предложил кто-то из местных.

— Это еще зачем?

— Ну... для маскировки!

— Хватит с него... Махмуд, тащи сюда Банзая! Хм-м, что бы такого... Знаю! Скальпель...

Трущобы содрогнулись от полного боли вопля Банзая, когда Мак-Мэд одним махом отхватил кончики его длинных, свисающих до самого подбородка усов. Оставшиеся огрызки он, невзирая на протесты и жалобы, густо намазал смешанной с копотью отработкой и загнул лихими кольцами вверх, на манер Пуаро.

— Ну как?

— Думаю, сойдет, — кивнул Махмуд. — Господа, время поджимает, так что — по машинам!

Локация Кизякумы, Ветробойный утес

23 февраля, 17:55 реального времени

Ветробойный утес был покрыт персонажами. И сейчас сотни глаз жадно глядели в небо, на красный триплан, делающий круг почета.

— Слушай, мне как-то не по себе, — признался Ксенобайт. — Они глядят на нас, как стая голодных койотов на тележку с хот-догами.

— Ха! — хмыкнул Банзай. — Еще бы...

— Никогда бы не подумал, что у нас на сервере столько двинутых на авиации Кулибиных...

— Да брось, — поморщился Банзай. — Большинство авиаторов стоят возле своих аппаратов, их, как видишь, не так уж много.

— А остальные?

— Всего лишь жадные до зрелищ лоботрясы. Больше всего любят смотреть на чужие неудачи. Приходят сюда посмотреть именно на бедолаг, чьи аппараты охотнее летят вниз, нежели вперед. Ты не представляешь, как бы им хотелось чтобы мы, такие красивые и нарядные, вдруг шмякнулись бы в грязюку...

— Не исключено, что их ожидает зрелище еще похлеще, — с беспокойством заявил Ксенобайт. — Кешу, кажется, взяли!

Аэроплан ощутимо вздрогнул. Быстро выровняв машину, Банзай глянул вниз. Он без труда нашел взглядом фигуры Мелиссы и Внучки (те поджидали их на старте), а рядом с ними — растрепанного дизайнера. Похоже, Кешу и правда взяли в оборот.

— Как думаешь, — спросил Банзай, — он раскололся?

— Если его намеренно «кололи», то да, — уверенно кивнул Ксенобайт. — У Мелиссы и кокос расколется. Если нет — мог и отбрехаться.

Банзай покусал губы и принял решение:

— Значит так. Садимся и до последнего делаем морду кирпичом. Нам бы только снова взлететь — а там трава не расти...

Красный триплан с чувством собственного достоинства пошел на снижение. Снизу послышался восторженный рев: толпа чуяла добычу...


***

Как только винт аэроплана, очередной раз чихнув, замер, со всех сторон к нему хлынули люди. Зубы оскалены в условно-приветливых гримасах, в глазах — алчный огонь.

— Привет, друг! Что-то я тебя тут раньше не видел...

— Первый раз у нас? Кле-евая птичка!

— А, это, из чего обшивку делал?

— А зачем три крыла?

— А как...

— Расступись! Дайте пройти! Дорогу! А ну, сгинь-пропади с глаз моих! Уступите место профессионалам и читайте наши новостные выпуски!

Сквозь толпу уверенно продвигалась, расшвыривая и распихивая со своего пути все живое, Мелисса. У нее в кильватере бежала Внучка, как всегда — с камерой на изготовку. Замыкал шествие воровато оглядывающийся по сторонам Кеша.

— Он слишком много знает, — нервно пробормотал Ксенобайт. — Может, пока не поздно — вдарим по нему из пулеметов и смоемся?

— Отставить, — процедил сквозь зубы Банзай. — Такое поведение очень заинтригует аудиторию, а нам ни к чему дополнительное внимание, не так ли? А теперь живо скорчи самую тупую рожу, какая получится, и готовься все отрицать.

Буркнув что-то насчет Цезаря и идущих на смерть, Ксенобайт вздохнул и принялся ломать комедию. Выпрыгнув из аэроплана, он деловито подпер колеса двумя кирпичами. Оглянулся, сделал вид, что только сейчас заметил несколько опешившую Мелиссу, и изобразил на лице оскал жизнерадостного идиота.

— А-м... Хм... Это... Ты кто?!

— Моя — смиренный бортмеханик белого господина! — старательно вращая глазами, прошамкал Ксенобайт.

— О как, — не совсем уверенно проговорила Мелисса. — А...

Поняв, что пора спасать положение, Банзай лихо выпрыгнул с пилотского места на крыло, а оттуда легко соскочил на землю. Перед отлетом он все-таки обмотал шею относительно белым шарфом, а на голову нахлобучил кожаный шлемофон с очками-консервами, так что теперь наружу торчали только кончик носа и маслянисто-черные, нахально подкрученные вверх усы. Оттеснив Ксенобайта, Банзай вытянулся перед Мелиссой и лихо щелкнул каблуками.

— Сударыня? Чем могу?..

— А-а-а... Это ваш самолет, да?

— Какой, вот этот красный? Мой. Удивительно, правда?

Ксенобайт тихо пнул Банзая под коленку: тот явно перегнул палку. Мелисса подозрительно уставилась на пилота, и, когда она снова заговорила, в ее голосе чувствовался явственный холодок.

— Ага... Ну, признаться, первое же ваше появление в небе над городом произвело фурор среди общественности.

— Ах, оставьте, сударыня, право же, такой пустяк... — зарделся Банзай.

— И конечно же, самый главный вопрос — неужели на вашем самолете и правда установлен бензиновый двигатель?! Как вам это удалось?

Глаза Банзая забегали.

— Думаю, вам лучше спросить об этом моего механика! — вдруг выпалил он. — Я, так сказать, пилот, а что касается всяких железок...

Взгляд стеклянного глаза камеры, так же как и сверлящий взгляд Мелиссы, мигом сфокусировались на Ксенобайте.

— Дело было так, — охотно пустился в объяснения программист. — Раньше белый господин заставлял бедного зулуса крутить педали и бил палкой за то, что зулус ленивый и крутит медленно...

Ксенобайт даже всхлипнул от такой несправедливости. На Банзая устремилось несколько осуждающих взглядов.

— Тогда зулус и подумал: вот если бы вместо педалей была бы мотора — не надо было бы ее крутить! Но белый хозяин все равно побил зулуса палкой по голове. Сказал, что раньше зулус крутил винт бесплатно, а теперь придется покупать бензин...

— Да-да, я понимаю, — перебила Мелисса. — Но как же у вас получилось установить на самолет двигатель?!

— А-а! — просветлел Ксенобайт. — Очень просто! На болтах!

— На болтах?!

— Ага!

— Потрясающе! — восхитилась Мелисса. — Гениально! Слушайте, голодранцы, вы издеваетесь, да?

— Не-ет! — испуганно взвыл Ксенобайт, сжимаясь в комок и закрывая лицо руками. — Если зулус скажет, белый хозяин будет бить его палкой по голове!

Все так увлеклись клоунадой программиста, что и не заметили, как в толпе мелькнули запыхавшиеся Махмуд и Мак-Мэд. Подкравшись к нервно съежившемуся в сторонке Кеше, они быстро схватили его и втянули в толпу.

— Ну что, будем судить его справедливым товарищеским судом, или сразу в бочку с цементом — и в воду? — деловито спросил Махмуд.

— Погоди, — осадил приятеля стрелок. — Есть мнение, что если бы наш маленький друг раскололся — Банзая с Ксеном уже на ремешки резали на глазах у благодарной публики.

Кеша принялся отчаянно мотать головой и вращать глазами, сигнализируя о том, что никого он не выдал.

— Ну так рассказывай, что ли? — вздохнул Махмуд. — Что ты молчишь, как Герасим в гестапо?

Кеша удивленно моргнул и затараторил:

— Меня Внучка заметила! Случайно. Я сначала перепугался, но потом сказал, что мне просто стало скучно и я решил их разыскать. Ну, точнее, решил разыскать Внучку...

— Молодец, считай, что свой зачет по конспирации ты получил, — одобрительно кивнул Мак-Мэд.

— Не знаю, мне теперь стыдно, — пожаловался Кеша. — Выходит, я Внучку обманул... Слушайте, я ведь о чем сказать хотел, когда они меня заметили... Карнажевцы собираются Банзаю гадость устроить!

— Ну, это к гадалке не ходи, — пожал плечами Махмуд.

— Да нет, вы не поняли! — замахал руками Кеша. — В пустыню посылают несколько машин... Кажется, они собираются сбить Банзая с земли!

В этот момент над Ветробойным утесом взревела сирена, давая старт воздушной гонке...


***

Зрелище было жутковатое. Рев сирены еще не смолк, а полчища авиаторов, точно стая леммингов, уже летели к обрыву. Чей-то аппарат нес своего владельца, кто-то сам тащил свое детище на плечах, некоторые аппараты разгонялись с помощью машин или мотоциклов. Десятки вариаций на тему аэропланов, планеров, воздушных змеев и бумажных самолетиков неслись к короткому мигу своей славы.

Чей-то миг славы оказывался совсем уж коротким и легко вычислялся по школьной формуле времени свободного падения, кому-то удавалось погреться в лучах славы чуть подольше, но большая часть аппаратов вместе со своими творцами сыпалась и сыпалась вниз, точно шелуха от семечек. Впрочем, кое-что из этой шелухи оставалось в воздухе.

Более опытные и, по всему видать, не раз побывавшие у подножья Утеса авиаторы не спешили. Все их аппараты так или иначе представляли из себя вариации на тему уже знакомых тестерам велопланов. По-разному были устроены крылья, по-разному расположены винты. Но все аппараты, кроме красного «Фоккера», приводились в движение педалями.

— Очень увлекательная была беседа, — радостно сообщил Банзай. — Но нам, кажется, пора. Зулус, место!

Ксенобайт, который очень увлекся рассказами о притеснениях «белого хозяина», замешкался, за что немедленно получил пинка от пилота.

— Я надеюсь, — проорала Мелисса, — мы еще побеседуем... Черт, Внучка, а тебе не кажется, что мы уже где-то встречали этих наглых клоунов?!

— А? Ну, не знаю, мне кажется, если бы мы их уже видели — запомнили бы... Кеша, как ты думаешь? Стоп, а где Кеша?!

Теперь на старт выходили ветераны — аппараты, пилоты которых надеялись на посадку, а не на падение. Среди прочих резко выделялись четыре почти одинаковых велоплана, помеченные значками карточных мастей. Банзай и Ксенобайт насмотрелись на такие до тошноты: это были машины клана «Карнаж».

— Так, Ксен, — озабочено проговорил Банзай, — от одной проблемы, кажется, отвязались. Другая на подходе...

Проблема не заставила себя долго ждать. Естественно, никто и не подумал как-то регулировать взлет аэропланов «второй волны». Летательные аппараты сталкивались, подрезали друг друга — нарочно и случайно. Несколько ухнули в пропасть, так и не получив нужного разбега.

Неожиданно чуть ли не перед самым носом «Фоккера» вынырнул один из карнажевских «тузов». Банзай, чертыхнувшись, вильнул. Все было правильно: клан, выставивший на соревнования четыре аэроплана, мог себе позволить пожертвовать одним, лишь бы позорно вывести из игры ненавистного противника.

Банзай избежал столкновения, чертыхнулся и потянул на себя рычаг управления. Слишком рано, но триплан тяжело подпрыгнул, перелетел через разваливающуюся на ходу этажерку, пошел вниз. Старый пилот отчаянно терзал акселератор, мотор взрыкнул... Так и не коснувшись колесами земли, красный «Фоккер» стал медленно, но уверенно набирать высоту.

— Летим! — завопил Банзай с таким восторгом, как будто взлетал первый раз в жизни.

— И даже не вниз, — с оттенком удивления добавил Ксенобайт.

Радость приятелей оставалась неомраченной недолго. Ксенобайт, имевший возможность внимательно наблюдать за тем, что происходит позади аэроплана, видел, как обойденные на старте «тузы» взлетают. Что ж, надо отдать им должное: в их действиях чувствовались уверенность и опыт. А главное — «тузы» уверенно нагоняли красный триплан.

Программист невольно вспомнил, как подобный велоплан шпарил вслед за дрезиной. Что ж, у его детища было одно преимущество: обладая независимым двигателем, «Фоккер» мог дольше держаться в воздухе: он расходовал бензин, а не показатель выносливости своего пилота.

Наверняка это понимали и пилоты велопланов. А так как вести честную игру они не собирались, все должно было решиться на первом же кругу трассы, пока они не выдохлись.

Первым в атаку пошел «червовый» Чуть опередив своих коллег, он прочно сел на хвост «Фоккеру» и стал сокращать дистанцию. Не прошло и двух минут, как мимо засвистели пули.

— Ксен, пристегнись! — велел Банзай и ушел в вираж.

Именно за это Ксенобайт и не любил авиасимуляторы. Банзай резко ушел вправо и вниз, потом резко дернул вверх, развернулся через левое крыло, пытаясь зайти противнику вбок. Все это выглядело красивым танцем с земли, но из кабины самолета открывалась совсем другая картина. Собственно, перед глазами с бешеной скоростью мелькало небо, земля, снова небо... Кого как, а Ксенобайта от всей этой круговерти просто-напросто укачивало.

Программист сдавленно булькнул, повиснув на ремнях, удерживающих его в кресле. Борт червового туза мелькнул прямо по курсу, Банзай выпустил длинную очередь из пулемета и нырнул вниз, проносясь под брюхом противника. Ксенобайт выпустил короткую очередь из автомата по подставленному фюзеляжу и плоскости крыла. Аэропланы разошлись и снова закружились, пытаясь подловить друг друга в прицел пулеметов.

Банзай не сразу сообразил, в чем дело, когда его порт вдруг прошила пулеметная очередь. Одна, другая... раздался вопль Ксенобайта. Пилот инстинктивно упал на крыло, выходя из зоны обстрела, уже понимая, что произошло: пока они гонялись за червовым, к ним подтянулась остальная четверка.

— Ксен, ты как?!

— Зацепило! — проорал программист. — Но не смертельно.

— Держись, сейчас придется крутиться по-серьезному!

— О-о-о, только не это... — простонал Ксенобайт.

Банзай так и не успел как следует испытать триплан и не знал предела его возможностей. Приходилось выяснять их, что называется, по ходу дела. Выжав акселератор до предела, он попробовал повторить иммельман.

Сидящий у него на хвосте трефовый туз явно не ожидал такого маневра. Еще бы, велосипедная авиация не могла о таком и мечтать: крутить педали вниз головой было решительно невозможно. Прошедший над ним Банзай вспорол хрупкий фюзеляж пулеметной очередью, в разные стороны брызнули обломки, и карнажевцев осталось трое.

— Ксен! — крикнул Банзай — Двигатель на свече начинает захлебываться! Можно хоть немного увеличить тягу?

Программист, скрипнув зубами, отстегнул ремни и, точно паук, пополз на крыло.

— Не дай этим нахалам сбить нас! — велел программист, открывая капот и доставая откуда-то отвертку. — Я сейчас...


***

Транспорт, оружие, а заодно и немного информации удалось раздобыть в одном флаконе. Проще говоря, Махмуду с Мак-Мэдом удалось перехватить на старте одну из машин, посланных карнажевцами на перехват. Слегка придушив взятого в плен несостоявшегося налетчика, приятели узнали, что в пустыню уже отправился джип, имеющий на борту несколько вооруженных боевиков.

Махмуду с Мак-Мэдом досталась очередная багги. Судя по ругани карнажевцев, можно было надеяться — последняя на сегодня. Эти машинки хоть и были сравнительно дешевыми, но все равно влетали клану в копеечку. Сейчас он бросал в бой последние резервы.

— Мак, сочти арсенал! — буркнул сидящий за рулем Махмуд, замотанный в трофейную куфию.

Таким же клетчатым платком обернул голову Мак-Мэд, надеясь, что в таком виде карнажевцы могут принять их за своих хоть на пару секунд.

— Три автомата, одна «дудка» и четыре выстрела к ней. Маленько патронов, гранаты. В общем, чем богаты, тем и стрелять будем. Зря ты, кстати, языка в расход пустил, надо было из него более подробные сведения вытрясти...

— Он первый начал, — мрачно буркнул Махмуд. — И вообще с ним произошел несчастный случай.

— Ну да, — хмыкнул стрелок. — Несчастный случай, на полном ходу об грунт стерся. Ладно, я, кажется, наших вижу. Та-ак, у них на хвосте три «туза» и что-то похожее на гремлина на крыле.

Махмуд заинтересованно сощурился в небо.

— Ба, это же не гремлин, это гребублин! Тьфу ты, прицепилось... Ксенобайт это!

— Действительно. Как думаешь, грохнется?

— Для Ксенобайта это было бы слишком банально.

— Точно. Ты бы за дорогой, что ли, следил, а?

— Ась?

Махмуд оторвал глаза от неба как раз вовремя, чтобы со скрежетом и воплями буквально на ладонь разминуться с машиной, которой он едва не въехал в задний бампер. Машина, здоровенный джип, сердито рявкнула клаксоном и увеличила скорость.

— Мак, это же наш клиент!

— Ты уверен?!

— Да сам посуди, откуда тут двум джипам-то взяться?!

Пожав плечами, Мак-Мэд вскинул на плече «дудку» — гранатомет РПГ-7. Кажется, этот маневр не остался незамеченным: джип вдруг принялся отчаянно вилять, а потом стал стремительно сокращать дистанцию с багги.

— Умный, гад, — хмыкнул Мак-Мэд. — Понимает, что в упор бить не станем, себе дороже будет.

Началась странная гонка, в которой оба участника, кажется, не желали сбавлять скорости (чтобы не сильно отставать от другой гонки, небесной), с другой — джип всячески старался не дать разорвать дистанцию.

Неожиданно багги тестеров высоко подскочила, наехав на что-то колесом. Мак-Мэд, уже почти готовый стрелять, взлетел в воздух, машинально нажимая на гашетку. Где-то высоко хлопнул взрыв, позади несущихся машин упала искореженная велосипедная рама.

— Эй, водила! Не дрова везешь! — в бешенстве рявкнул стрелок, чудом приземляясь обратно на сидение, а не на степной грунт.

— Тапер играет как умеет! — огрызнулся Махмуд — Сейчас веселуха будет...

Погоня усложнилась: машины пересекали старые, занесенные песком руины. Тут и там на дороге валялись куски камня, кое-где сохранились стены или даже небольшие домики. Теперь Махмуду приходилось вилять, объезжая их, то и дело теряя джип из виду. Мак-Мэд хмуро перезаряжал гранатомет.

В какой-то момент джип и багги оказались совсем рядом. Мак-Мэд и рад был бы сменить гранатомет на автомат, но в мотающейся по неровному грунту машинке это было не так то просто. Зато экипаж джипа, кажется, решил, что пора принимать меры. В его крыше открылся люк, и из него высунулась фигура со штурмгауссом наперевес. У обоих тестеров глаза полезли на лоб.

— Табань! — завопил Мак-Мэд.

Махмуд крутанул руль так, что его машинку занесло, она пошла юзом и подскочила на очередной кочке. В том месте, где они только что были, очередь из штурмгаусса взбила частые фонтанчики пыли.

— Не видать мне Бабулиных пирожков, если это не была Мелисса! — взвыл Махмуд. — Ты что-нибудь понимаешь?!

— Понимать потом будем, дави тапочку!

Маленькая багги, точно ящерица, шныряла между руинами, пытаясь отыскать щель, в которой можно было бы спастись от джипа. Махмуду удалось хорошо оторваться и оставить между собой и Мелиссой несколько почти целых домов, когда руины вдруг закончились — так же неожиданно, как начались. Впереди была ровная как стол степь, без единого саксаула, за которым можно было бы спрятаться.

Мак-Мэд мрачно вскинул гранатомет, рассчитывая выстрелить, как только покажется джип. Но джип не показался, вместо этого за последним домом вдруг раздался грохот, вверх взметнулся язык пламени и клубы черной копоти...


***

— Ксен, слезай оттуда! — в отчаянии вопил Банзай. — Ты весь самолет перекашиваешь!

— Сейчас! Сам же просил...

Из капота торчали только ноги программиста, что отнюдь не улучшало аэродинамику триплана. К тому же от его манипуляций мотор время от времени начинал судорожно взревывать и захлебываться.

— А ну, газани на форсаже! — крикнул он Банзаю.

Пилот потянул дроссель, где-то в капоте завопил Ксенобайт: ему в лицо выплюнуло целый фонтан отработки, но двигатель запел на чистой высокой ноте. Программист, точно обезьяна, повис на крыле и захлопнул крышку капота.

— Порядочек! Слушай, а там внизу что-то происходит! — хмыкнул он, с интересом глянув вниз.

— Да тут, наверху, знаешь ли, тоже! Держись!

«Фоккер» упал на крыло, уходя от скрестившихся пулеметных трасс: пока Ксенобайт ковырялся в двигателе, «тузы» перегруппировались для атаки. И теперь Банзаю приходилось изворачиваться, чему, понятное дело, нисколько не способствовала тушка вцепившегося в крыло программиста. Да и самому Ксенобайту приходилось несладко.

— Дед, я, пожалуй, сойду! — булькнул он, стремительно зеленея.

— Отставить! В кабину, в кабину забирайся!

Неожиданно на месте атакующего бубнового велоплана бабахнул взрыв. «Фоккеру» это тоже едва не вышло боком: взрывная волна тряхнула его, а обшивку стали дырявить мелкие обломки.

— Ба! Кажется, нас поддерживают огнем с земли! — хмыкнул Банзай, проследив дымный след от снаряда. — Гляди, Ксен... Ксен?! Ты где?

— Тут я, — раздался задумчивый голос программиста откуда-то снизу. Выглянув из кабины, Банзай обнаружил приятеля висящим, в лучших традициях «Индианы Джонса», на колесе самолета.

— Не время развлекаться! Забирайся в кабину!

Скрипя страшные проклятия на мертвом языке программирования, Ксенобайт все-таки вернулся на крыло, а оттуда — в кабину. Теперь у Банзая были развязаны руки, и как раз вовремя: оставшиеся трефовый и пиковый тузы брали их в косые клещи. Подкрутив ус, старый аналитик заставил мотор торжествующе взреветь и послал триплан свечей вверх.

Пилот трефового был явно горяч. У Банзая просто глаза на лоб полезли, когда он повторил маневр «Фоккера», буквально вцепившись тому в хвост. Двигатель ревел на предельной мощности; казалось, можно было увидеть в зеркальце заднего обзора выпученные от натуги, налитые кровью глаза трефового пилота. Последним рывком Банзай опрокинул свой аэроплан, уводя его в мертвую петлю. На миг ему показалось, что велоплан сейчас повторит его маневр...

Велоплан уже начал заваливаться «на спину», когда его запас хода иссяк. Еще бы, сложно давить на педали вверх ногами! Трефовый велоплан замер на миг, а потом камнем ухнул вниз. Что-то в нем хрустнуло, крылья сложились, рассыпаясь кучей обломков.

Банзай вышел из мертвой петли и отдал молчаливый салют вражескому пилоту. Тот как раз пролетал мимо и в ответ на этот знак уважения мрачно показал интернационально-неприличный жест, как бы говоря: «Право же, не стоит оваций». В ту же секунду по крылу пробежалась пулеметная очередь.

— Полундра!

Поздно. Последний из карнажевцев, пиковый, прочно поймал «Фоккера» в прицел: в одной из плоскостей образовалась дыра, заклинило руль высоты и сильно досталось двигателю. Неимоверным усилием Банзай все-таки вышел из под обстрела и сам попытался контратаковать. Но у потрепанного триплана едва хватало сил, чтобы снова не попасть под огонь.

— Ксен, сними его с хвоста! — рявкнул Банзай.

— Нечем. Пока я там из себя спайдермена изображал, автомат вывалился, так что теперь я ему только рожи корчить могу!

— Тогда, кажется, мы пропали, — спокойно кивнул Банзай. — И внизу что-то никого не видно...

Кажется, их противник тоже выбивался из сил, но продолжал упрямо крутить педали. Ситуация была патовой, и не ясно было, что произойдет раньше: Банзай ошибется или пилот велоплана выдохнется.

— Не стоит ждать милостей от природы — пробурчал Ксенобайт и полез в карманы. Порывшись там, он извлек здоровенную гайку и принялся прикручивать к ней кусок белой ткани.

— Ксен, ты что делаешь?!

— Борюсь за чистое небо. Привет от «Сталкера»! — огрызнулся программист и запустил гайкой во вражеский велоплан.

Ксенобайт не промахнулся. Гайка произвела неожиданный эффект. Точно снаряд из гаусса, она прошила весь велоплан, дробя и сминая легкие ребра жесткости, пока наконец не встретила на своем пути пилота. Судорожно вздрогнув, пиковый туз вяло завалился на крыло и устремился в свое последнее пике...

— Что это было? — тупо спросил Банзай после довольно длительной паузы.

— Гайка, — спокойно пояснил программист.

— Ага... Гайка... Но...

— С какой скоростью летим? Где-то полтораста будет? Ну вот и представь, что будет, если на такой скорости повстречаешься с куском железа в полкулака.

— Да, но гайка-то должна была лететь с нашей скоростью?

— Должна. Чтобы это исправить, я к ней кусок тормозного парашюта привязал. Получилось неплохо, а?

— А при чем тут «Сталкер»?

— Просто к слову пришлось.

— Но как же ты его... Я думал, это Мак-Мэд у нас снайпер!

— А вот это уже чистое везение, — вздохнул Ксенобайт. — Но чего-чего, а гаек у меня в карманах полно! Мы как, до финиша-то долетим?

— Да что тут лететь осталось? — хмыкнул Банзай — Его уже на горизонте видать! Ксен, мы же победили! Остальные небось и полпути еще не сделали! Победа!

— Это да, — как-то совсем не весело вздохнул программист.

Впереди маячил Ветробойный утес и, быть может, самая сложная часть трассы: посадка. Но тут можно было быть спокойными, для Банзая это было плевое дело...

— Ладно, выкладывай, — вздохнул аналитик. — Что у тебя там?

— Понимаешь... Мы с Махмудом вчера немного посчитали... Ну так, для интереса, сколько машинного ресурса расходуют такие вот забавы...

— И как? — упавшим голосом спросил Банзай.

— Прилично. Тут же сплошной обсчет взаимодействий, — коротко ответил Ксенобайт. Помолчав, он продолжил: — Ты пойми, дело даже не в том, сколько отжирает один такой аэроплан. Сколько их сейчас? Сотня? Две? При том, что Кизякумы — довольно пустынная локация, мощностей хватает. Но наш «Фоккер» — это уже действительно вещь. Его реально использовать в боевых целях, он грозит заполнить именно ту нишу дешевой авиации, о которой ты говорил. И тогда их станет больше... Намного больше.

Оба помолчали. Банзай уже и так представлял себе последствия его полета — все-таки он был аналитиком. Значит, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы кто-то умудрился рассмотреть, как устроен «Фоккер». Сам триплан нужно как можно скорее уничтожить. А потом запустить слух, что был это обычный велоплан, а что тарахтел, так звуковой файл в игру протащить — не велика премудрость...

— Эх... Ну, мы-то с тобой запомним, как на самом-то деле все было? — вздохнул аналитик — Что мы все-таки натянули нос целому клану!

— Конечно запомним! А, самое главное — они это запомнят!

— Да, тут ты прав... Тогда чего резину тянуть? Всякую историю надо завершать вовремя... Ты, это... Из игры, что ли, выйди?

— Да чего уж там, — махнул рукой Ксенобайт. — Я за сегодня почти привык...

Ярко-алый «Фоккер DR 1» так и не приземлился на Ветробойном утесе. Перед самым финишем он вдруг взмыл свечой в небо... И рухнул отвесно вниз, так, что от него и обломков не осталось. А если остались — то надежно смешались с кучей других обломков, оставшихся от десятков и десятков менее удачливых летательных аппаратов.

Говорили потом всякое. Что, мол, удачливого авиатора сбили завистники из стингера, что в решающий момент вмешалась администрация... Но больше всего говорили, что «Красный Барон» попросту захотел выпендриться перед финишем — и у него заглох двигатель. Или он попросту не справился с управлением. В общем — сам лопухнулся и от позора вообще играть бросил...

Логово тестеров

23 февраля, 18:49 реального времени

— Ну и денек, — простонал Махмуд, прикладывая ко лбу холодную банку с пивом.

— Суета, — кивнул Мак-Мэд. — Все суета — и томление духа... О, наши падшие авиаторы отчехлились... Эй, гребублины, пивка за успешное окончание гонки?

Все участники авантюры молча сдвинули банки.

— Кеше надо поощрение выписать, — деловито заметил Мак-Мэд. — Растет парнишка, соображать начинает...

— Я вот только одного не понимаю, — вздохнул Махмуд. — Куда джип делся?!

— Какой джип?

— Ну, с террористами, которые вас сбить должны были...

— А, пытались, только промахнулись маленько — в своего же попали.

— Да не, то Мак-Мэд стрелял... А настоящие, с которыми мы Мелиссу спутали? И откуда она, собственно, взялась?

— Да это-то как раз ясно. Не удержалась — хотела репортаж снять... Я думаю... — начал было Банзай, но тут дверь серверной распахнулась, и на пороге возникла крайне мрачная Мелисса.

— А по какому поводу праздник?! — сурово спросила она — А, ну да... Двадцать третье... Слушайте, парни, лишней банки не найдется? Настроение гадостное...

— Что стряслось?

— А, долгая история... Пока вы тут дурака валяли, мы с Внучкой накрыли целую секту подпольных авиаторов! Мак, ну что ты там хихикаешь? Так вот... В общем, нам репортаж испортили... Вот ведь что удивительно: никого же не трогали, ехали себе и ехали... А тут появляются эти отморозки, и давай по нам из гранатомета палить!

— Да ну?! — восхитился Махмуд — И что, подбили?!

— Нет, — призналась Мелисса. — Я так разозлилась, что сама их чуть не подбила из штурмгаусса. Но пока я отстреливалась, Кеша...

— Кеша?!

— Ну да, Кеша, пришлось его как водителя приспособить. Так вот, пока я от тех мерзавцев отстреливалась — Кеша врезался в какой-то уазик...

— Да-а, очень оживленная пустыня... Как думаешь, Махмуд, уазик за джип сойдет?

Не выдержав, ходоки разразились хохотом с несколько истерическими нотками.

— Они точно ничего, кроме пива, не пили? — с подозрением спросила Мелисса. — Ладно, пойду я кофеварку включу...

— Значит, они все-таки снова отловили Кешу, — ухмыльнулся Махмуд. — Вот бедовый парень... А он, значит, в конечном итоге переехал настоящих террористов!

— А куда вы сами-то девались?! — вдруг прищелкнул пальцами Ксенобайт. — В определенный момент нам бы ой как пригодилась поддержка с земли?

— А, ну, это... — смутился Мак-Мэд — В общем, на нас самолет упал.

— Чего?!

— Самолет упал, — развел руками стрелок. — Кажется, это был трефовый.

Статьи появляются на сайте не ранее, чем через 2 месяца после публикации в журнале.
ЧИТАТЕЛЬСКИЙ
РЕЙТИНГ
МАТЕРИАЛА
9.9
проголосовало человек: 1390
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
вверх
Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru Яндекс цитирования